Девушка заиграла "Кантуччи" Паганини. В зале было холодно, Лиза вообще не раздевалась. Девушка же была в концертном платье. Лизу вдруг охватило чувство ирреальности происходящего. Как в фильмах Луиса Бунюэля. Мороз. Ночь. Революционеры. Хрупкая девичья фигурка со скрипкой. Волшебные звуки. Странное освещение.

Завибрировал телефон в кармане. Лиза прекрасно знала, кто звонит, блин, донесли уже. Шепотом она ответила мужу:

– Хорошо - хорошо, я уже выхожу. Я помню - помню, с квадратной челюстью.

Все тот же, бывший мент Анатолий, поздоровался, усадил ее в "Жигуль" с заляпанными грязью номерами и быстро увез в "Шотландию". В этот раз она не успела раньше. Дашков уже был дома, черный, как грозовая туча. Он с размаху заехал своим огромным боксерским кулаком по широкой дубовой панели, отделяющей холл от столовой. Надо сказать, он постоянно лупил несчастную панель, всякий раз, когда ему хотелось стукнуть свою дражайшую блондинку. В последнее время панели доставалось очень изрядно.

– Я кому сказал, больше туда не ходить? Мои просьбы для тебя просто пустой звук? Ты ни во что меня не ставишь?
– рычал ее Лев.

"Ничего себе -- просьбы, да это - приказы!" - подумала Лиза.

– О, мой повелитель, - она была в удачном, облегающем платье, и, скинув дубленку, сразу пошла в наступление, - Я ездила послушать скрипачку. Поверь, там совсем безопасно, там дают концерты! Я думала, что эти бедняги голодные, а им там столько еды навезли! Но, надеюсь, и мои бутербродики пригодятся. Николя, они сражаются за будущее страны! Даже если мы все ошибаемся и произойдет очередная рокировка олигархов, как ты говоришь, все равно, они достойны уважения. Мой любимый, ты значишь для меня все! Ну как ты можешь говорить такое?

Она прижалась к нему бюстом и обхватила его голову своими волшебными пальцами. Он попытался отстраниться, но Лиза уже гладила его виски и нежно целовала упрямую складку злых твердых губ. Незаметным движением она расстегнула пуговичку платья и застежку бюстгальтера. Зная пристрастие супруга к своему бюсту, она предусмотрительно поменяла все свои бюстгальтеры на "Анжелики" - те, что застегиваются спереди. "Сейчас все будет хорошо, - думала она.
– Женская грудь успокаивает мальчиков любого возраста. Это тысячелетний инстинкт".

Инстинкт сработал. Через каких-то пол-часа, она была полностью прощена...

– Ты крутишь из меня веревки, ты делаешь со мной все, что хочешь!

– Николя, это ты делаешь со мной все, что захочешь. Я шагу не могу ступить без твоего высочайшего соизволения! Я так не привыкла, я всегда сама была себе хозяйкой!

– Теперь я твой хозяин!

– Николя! Ты -- страшный человек!
– это опять, целуя складки в уголках его губ.

– Это вопрос вкуса, Елизавета Васильевна. Многие находят меня интересным мужчиной, а некоторые, даже - неотразимым.

Она расхохоталась, и они отправились ужинать. Из-за его участившихся командировок, ночные пиршества уже становились их семейной традицией, и Лиза переживала, как бы это не отразилось на ее фигуре. Впрочем, с ним она тратила столько калорий...

Ситуация на Майдане в Киеве обострилась. Лиза чувствовала, что наступает завершающая стадия всех событий и очень боялась, что Майдан проиграет. А было похоже на то. Люди устали. Неимоверное нервное и физическое напряжение и очень морозная погода доводили Людей до изнеможения. Толпа, вооруженная палками и коктейлями Молотова против полностью контролируемого и подчиненного криминалом государства - это даже не смешно. Было ясно, что Майдан, увы, проиграет. Самое страшное -- у них не было оружия. Лиза, вместе с многими миллионами украинцев во всем мире, каждый вечер молилась за Майдан. И Господь услышал. Но сначала...

18 февраля майдановцев страшно избили. Они лежали по всему центру Киева, страшные и окровавленные. Ночью подожгли Дом Профсоюзов, для того, чтобы сжечь протестующих заживо. Дом был подожжен сразу в двадцати местах, и сомнений в случайностях быть не могло.

В страшный для Украины день, 20 февраля, по протестующим, вооруженным палками, начали стрелять снайперы. Киевская улица Институтская, в буквальном смысле слова, покрылась кровью. Сколько же еще крови надо пролить на священную Киевскую землю, чтобы насытить ненасытного Молоха?!

Лиза, с ужасом, смотрела новости и вдруг вскочила с дивана! Именно этот кусок улицы, именно эту брусчатку, сплошь залитую кровью, она видела во сне! Она вскрикнула от удивления. Из столовой прибежал Дашков:

– О Боже великий! Лиза, не смотри этот ужас! Лиза, немедленно выключи!

– Николя! Я видела это во сне!

– Что видела?

– Эту брусчатку, эту улицу и эту кровь!
– Лиза содрогнулась.

Дашков быстро выключил телевизор, схватил ее за руку, привел на кухню и налил полный стакан домашней вишневой наливки.