Шрифт:
– - Что же дальше, Ваше Величество?
– - спросила, улыбаясь Пушкина, -- отправили в крепость?
– - Нет. Пришлось искать связи, протекцию, -- Николай Павлович оглянулся и, увидев подъезжавшего ближе Александра Христофоровича, продолжил, -- тут появляется граф Бенкендорф. Слава Богу -- я спасен! Нахожу к нему подход, подаю прошение, и он вызволяет меня из беды.
Подъехавший Бенкендорф, услышав последние слова царя, громко расхохотался.
– - Вы ужасный придумщик, государь!
– - также смеясь, констатировала Натали. Она раскраснелась, то и дело поправляла длинные локоны, выглядывающие из-под цилиндра.
– - Ваше Величество, -- обратился к нему Бенкендорф, -- прошу меня извинить, но я хотел бы переговорить с вами наедине.
– - Я вас оставлю ненадолго, -- сказал, будто извиняясь, император Наталье.
Они с графом отъехали в сторону, пропуская мимо себя всадников царской свиты.
– - Ваше Величество, -- осторожно произнес Бенкендорф, -- я хотел бы вас предостеречь от увлечения мадам Пушкиной. Вы знаете её мужа -- это ужасный человек и страшный ревнивец. В свете и так говорят об ухаживаниях поручика Геккерна за мадам Пушкиной. Его ухаживания часто переходят границы приличия.
– - Мне какое до этого дело? Я не допущу, чтобы мое имя пачкали какие-нибудь вертопрахи.
– - Но Ваше Величество, разговоры все равно могут возникнуть, как говорит русская пословица: "На чужой роток не накинешь платок".
– - А мне плевать, мне очень хочется!
– - Что???
8.
На тумбочке у изголовья стоял старенький кассетный магнитофон "Весна", который можно было теперь разыскать разве что на городской свалке. Однако он работал, и из динамика звучали песни Высоцкого. Как раз в этот момент его хриплый голос выводил слова из "Нинки-наводчицы":
– - Ну, и дела же с этой Нинкою,
Она жила со всей Ордынкою,
И с нею спать -- ну кто захочет сам?
– - А мне плевать, мне очень хочется.
Сказала -- любит. Всё, замётано.
– - Отвечу рупь за сто, что врёт она,
Она ж сама ко всем ведь просится...
– - А мне чего, мне очень хочется...
Он постепенно приходил в себя, ощупывая глазами высокий потолок незнакомой комнаты, давно белёный и бывший теперь не первой свежести, крашенную голубым цветом стенку.
Где он, что с ним?
Мозг не воспринимал окружающую реальность. Он должен быть на коне в Царском, разговаривать с графом Бенкендорфом. Где-то рядом Наталья Пушкина, Орлов, Дубельт, адъютанты, вся свита. Но никого не было.
Он осмотрелся и выяснил, что лежал в больничной палате на четыре койки. Рядом храпел незнакомый мужчина, накинув простынку на голову, две другие койки пустовали. Громко поющий Высоцкий не мешал спящему.
Очнувшийся человек перевел взгляд на окно. Там, судя по зависшему в зените солнцу, был полдень, но самого солнца не видно -- его диск едва просвечивал из-за толстой пелены или облаков, или бело-серого дыма. Солнечные лучи так нагрели комнату, что было тяжело дышать. К тому же в воздухе отчего-то пахло гарью, как будто неподалеку случился пожар. Этот запах напомнил ему пожар Зимнего дворца в 37-году -- тогда всё сгорело дотла. Он бегал на пожарище, командовал тушением и насквозь пропах гарью, пропах так, что мундир пришлось выкидывать.
У человека на кровати возникшие ассоциации опять вызвали вопросы.
Что он, император и самодержец Всероссийский, делает здесь? Может его поместил сюда лейб-медик Манд, которому он безоговорочно доверял? Опять опухли ноги, разыгралось давление?
Но он всегда лечился, лежа в кабинете на своей кровати.
Однако, что же происходит сейчас? Откуда он знает, что поёт именно Высоцкий? В его времена, никаких Высоцких не было. Здесь имеется только один ответ -- он его где-то слышал раньше, до своего царствования. "Но это же полный бред! Я не мог никогда слышать его, не должен был. Или мог? Если только в другой жизни? Но ведь других жизней не бывает!"
Дверь в палату отворилась, и появился дородный санитар -- мужчина среднего возраста с закатанными по локоть рукавами белого халата. В толстой волосатой руке он держал большой кусок пиццы.
– - Больной, -- пробормотал медбрат, с усилием прожевывая пиццу, -- главврач хочет поговорить с вами. Пойдем!
Посмотрев на тумбочку, где стоял магнитофон, он поморщился, подошел и выключил его. В палате наступила тишина.
– - Какой главврач?
– - не понял человек в койке.
– - Олег Иванович, вас хочет видеть главврач нашей психоневрологической больницы Никитин.
– - Василий Павлович?
– - Конечно! А кто же еще?
– - Он здесь? Но ведь я его наказал за дерзкое поведение после истории со свадьбой на Ольге Фредерикс.
– - Какой такой истории?
– - санитар недовольно посмотрел на Олега Ивановича, -- пойдемте уже! У меня работы полно и без ваших историй!
– - Погоди, погоди! Никитин женился на Ольге Фредерикс, а она оказалась не девственницей, и он закатил скандал.
– - Это не наш главврач -- наш не такой лох, чтобы по пустякам кипиш устраивать! А кто с ней переспал по ходу? Вы что ли? Ну, вы и ходок, Олег Иванович! Это у вас на работе было или по соседству?