Петька и Коля расстаться с Ляном вот так просто не могли. Шутка ли: столько пережить вместе, подружиться и вдруг сразу — прощай! Они долго жали мальчишке руку, оглядывались, махали кепками. Но сколько, говорят, не маши и не жалей, а конец приходит всему…

Когда зверовая тропка, которой пробиралась компания, вышла на знакомую дорогу, вожатый остановился, отжал промокшие брюки и повернул к Кедровке. Петька направился было за ним, но его дернул за рукав Коля.

— Все, Петька! До свидания, — сказал он. — Мне ж не туда, влево надо.

— Куда? Куда ты собрался? — услышав разговор, обернулся Сережа. — Влево? Топай, дружок, куда ведут. И не рыпайся.

— Не пойду! — уперся Коли. — Мне к бабке надо.

— Не к бабке, а иди, куда сказано. Понял?

Спор быстро перерос в ссору. Всхлипывая и дрожа, Коля стал кричать, что ни в какую Кедровку не пойдет, что Сережа ему не начальник, а под конец разрюмился и даже заявил, что возьмет и убежит.

— Убежишь? — усмехнулся вожатый. — Ну что ж, давай. Попробуем, кто шустрее.

Крепкий, длинноногий и большерукий, он мог бы сладить с мальчишкой одной рукой. Коля это понял и сдался. Всхлипнув еще раз, вздохнул, вытер кулаком слезы и медленно поплелся к деревне.

То ли из-за размолвки, то ли по другой причине остаток пути проделали в полном молчании. Вожатый был занят какими-то мыслями, Коля пережинал обиду, а Петька на досуге пробовал представить себе встречу в лагере. Вера, всплеснув руками, сделает, конечно, большие глаза и закудахчет: «Ах, какой испорченный! Ах, какой безнравственный!» Девчонки будут прятаться друг за дружку, тыкать в его сторону пальцами и шушукаться. Не похвалят приятеля даже Юрка с Алешкой. А вечером, как всегда, ребят соберут на линейку, расскажут об очередной провинности Луковкина и объявит о его отправке домой…

Продолжая рассуждать в том же духе, Петька скоро увидел себя приехавшим в город. Мысленно поднялся по лестнице на второй этаж, взялся за ручку двери и вдруг… уже не в мыслях, а наяву ткнулся носом и спину Сережи. Парень стоял среди дороги и, почесывая затылок, угрюмо смотрел перед собой.

Смущенный неловкостью, Петька повел глазами и разинул рот от удивления.

Оказывается, они были уже недалеко от Кедровки. Оставалось только переправиться через речку, обогнуть рощицу и выйти к конюшие. Но переправиться-то как раз и нельзя было. Скромная, хотя и шумливая в обычное время, Кедровка после дождя увеличилась раз в пять. В тех местах, где раньше зеленели открытые лужайки, тянулись галечные отмели, сейчас бурлил и гремел стремительный поток. Кружась и сталкиваясь, неслись обломки веток, гнилушки, сухая трава. По самой стремнине, солидно покачиваясь, проплывали колоды и пни, а всегда зеленовато-прозрачная, как бутылочное стекло, вода стала до неузнаваемости грязной и мутной.

— Эк тебя раздуло! — плюнул с досады Сережа и, не раздумывая, шагнул с дороги в кусты.

С полкилометра шли вдоль Кедровки. Чуть не на каждом шагу попадались заросли малинника и шиповника. Два раза пришлось перелезать через завалы из камней, потом карабкаться на гнилые валежины. Наконец, выбрались на какой-то пригорок, и мальчишки, оглядевшись, сообразили, что вышли на ту самую поляну, где обычно пионеры состязались в сборе травы. Только сейчас это была уже не поляна, а озеро. Косматые вербы, стоя в воде, походили на идущих вброд старушек, а подвешенная на канатах кладка качалась и как заведенная черпала и черпала серебристые брызги.

На противоположном берегу Кедровки у самой воды играли малыши. Сережа начал кричать. Заложив в рот пальцы, свистнул. Из-за шума воды и грохота камней в реке его долго не слышали. Какой-то голопузый мальчишка увидел путешественников лишь после того, как вожатый догадался выстрелить из ружья.

Первой на берег, как и следовало ожидать, примчалась из села Вера. За ней, покуривая, подошел Яков Маркович, показались Колина мать. Между взрослыми, как горох, раскатилось по пригорку десятка два мальчишек и девчонок. Все в возбуждении что-то кричали, показывая на речку. А Сережа поставил Петьку с Колей возле себя и положил им на плечи ладони. Это было, должно быть, его докладом об успешном выполнении задания.

Яков Маркович и Вера, поняв парня, дружно ему закивали, а Степанида стащила с головы косынку и прижала к лицу.

Сережа сразу же попытался спросить у управляющего, что ему делить дальше: минут пять крутил головой, гримасничал, разводил руками. Самому ему собственные жесты и выкрутасы казались понятными, но Вера и Яков Маркович в ответ только пожимали плечами. Точно так же стал пожимать плечами и Сережа, когда пришла очередь махать руками Вере и управляющему.

— Эх! Чтоб она пропала, эта грамота! — хлопнул кепкой о землю вожатый. — Разве так о чем-нибудь договоришься?

Раздосадованный парень даже не стал смотреть на тот берег. Мальчишки молчали тоже. Но потом Петьку неожиданно осенило.

— А что передать? — живо обернулся он к Сереже. — Я мигом.

— Слетаешь, что ли? — насмешливо спросил Сережа.

— Не слетаю, а передам. Говори, что.

— Ну, если мастер, спроси тогда, как нам перебрался через Кедровку.

Петька разыскал среди вещичек пионерский галстук, взял в другую руку носовой платок и, подойдя к самой поде, деловито замахал ими над головой.