Когда онъ спустился въ гавань, онъ увидлъ голову Гольдевина въ одномъ углу набережной; тотъ стоялъ почти весь спрятанный ящиками и надъ ними виднлась только его голова. Иргенсъ прослдилъ направленіе его взгляда, но изъ этого ровно ничего не могъ вывести. Старый сумасшедшій человкъ врно стоялъ и думалъ о какой-нибудь дикой фантазіи; смшно было смотрть на него, какъ онъ углубился въ свои мысли. Его глаза почти вылзали, они уставились на маленькое окошко конторы склада Генрихсена, онъ стоялъ не моргая и не обращая вниманія на то, что длалось вокругъ него. Иргенсъ вначал хотлъ подойти къ нему и спросить, не увидитъ ли онъ Олэ Генрихсена; посл этого онъ могъ перевести разговоръ на свою книгу и спроситъ, что онъ о ней думаетъ? Это было бы очень смшно; человкъ былъ бы принужденъ сознаться, что онъ цнитъ поэзію по всу. Но, собственно говоря, какое ему до этого дло? Ему вдь совершенно безразлично, что этотъ человкъ думаетъ о поэзіи.

Иргенсъ прошелся по набережной; онъ обернулся. Гольдекинъ все еще стоялъ на томъ же самомъ мст; Иргенсъ прошелъ мимо него, вышелъ на улицу и хотлъ снова итти въ городъ. Въ эту самую минуту изъ склада вышли Олэ Генрихсенъ и фрекэнъ Агата и увидли его.

"Здравствуй, здравствуй, Иргенсъ!" крикнулъ Олэ и протянулъ ему руку. "Хорошо, что мы тебя встртили. И тысячу разъ спасибо за книгу, которую ты намъ прислалъ. Да, ты несравнимъ и поражаешь самыхъ близкихъ друзей, поэтъ, маэстро!"

Олэ говорилъ не переставая, радуясь работ другого: то онъ восхищался однимъ стихотвореніемъ, то другимъ, и снова благодарилъ его.

"Агата и я читали это и восторгались", сказалъ онъ. "Мн кажется даже, что Агата немного всплакнула… Да, да, этого ты не можешь отрицать, Агата. Но этого нечего стыдиться… Да, что я хотлъ сказать, пойдемте вмст на телеграфъ, я долженъ кое-что послать, а потомъ мы пойдемъ въ ресторанъ, если хочешь. У меня есть между прочимъ для васъ сюрпризъ".

Агата ничего не сказала.

"Не можете ли вы немного здсь походить, пока я не вернусь съ телеграфа?" — спросилъ Олэ. "Но имйте терпніе, если я задержусь тамъ немного дольше. Дло въ томъ, что мн нужно прійти къ соглашенію съ однимъ судовладльцемъ изъ Арендаля".

Олэ пошелъ наверхъ по лстниц и исчезъ. Иргенсъ смотрлъ ему вслдъ.

"Послушайте, могу я васъ тоже поблагодаритъ за книгу?" сказала Агата тотчасъ же и протянула ему руку. — Она говорила тихо. "Вы не можете себ представитъ, какое удовольствіе она мн доставила".

"Правда? — Это въ самомъ дл правда? — Какъ мн пріятно это слышать!" отвчалъ онъ съ благодарностью. Какой чудной, тонкой деликатностью было то, что она подождала его благодарить, пока не ушелъ Олэ; теперь это было тмъ боле искренно и правдиво, и слова ея получали для него большее значеніе. Она назвала то, что ей больше всего понравилось. — Это удивительное стихотвореніе, обращенное къ жизни, она никогда не читала еще боле красиваго, нтъ, никогда, насколько она себя помнитъ… Но изъ боязни, что она черезчуръ горячо высказала свою благодарность, настолько горячо, что она не такъ могла быть понята, она прибавила равнодушнымъ голосомъ, что Олэ, такъ же какъ и она, былъ очарованъ; большую частъ онъ читалъ ей вслухъ.

Иргенсъ сдлалъ чуть замтную гримасу. — Любитъ она, когда ей читаютъ вслухъ? Да, — въ самомъ дл?

Агата намренно упомянула въ разговор имя Олэ. Сегодня, посл обда, онъ опять поднялъ вопросъ о свадьб, и она опять все предоставила ему. Да относительно этого у нихъ и не было разногласія. Это былъ только вопросъ времени, и чмъ скоре это будетъ, тмъ лучше, не было никакого основанія больше откладывать. Осенью, когда Олэ вернется изъ своего путешествія въ Англію, состоится свадьба. Олэ былъ олицетворенной добротой, онъ относился къ ней съ безконечнымъ терпніемъ; онъ такъ смшно радовался при вид ея. "И мы должны иногда подумывать о томъ, что намъ нужно сдлать для дома", сказалъ онъ. Да, она не виновата, что она покраснла; это было стыдно, что она еще не начала заботиться о томъ, что полезно, и ничего не длала, кром того, что сидла съ нимъ въ контор. Она бы могла начать съ маленькаго, подумать объ устройств комнатъ, — сказалъ Олэ, — намтить себ какія-нибудь вещи, которыя ей хотлось бы имть; она, конечно, не должна брать на себя настоящія домашнія работы, разумется нтъ… Да, все это была совершенная правда, она даже ни разу не подумала о дом, о домашнемъ очаг, она только занималась пустяками у него въ контор. Она начала плакать и призналась ему, что она ужасно неспособна и неопытна, она глупа, какъ пробка, да, какъ пробка. Но Олэ крпко обнялъ ее, посадилъ на диванъ и сказалъ, что она только молода, молода и обворожительна, скоро она будетъ старше, время и жизнь сдлаютъ свое. И онъ такъ горячо любитъ ее, видитъ Богъ. У Олэ самого были слезы на глазахъ, онъ смотрлъ на нее, какъ на ребенка. Да, они любятъ другъ друга, и все у нихъ пойдетъ хорошо. Прежде всего не нужно ни съ чмъ спшить, пусть она сама назначитъ время и устроить такъ, какъ ей нравятся. Да, они будутъ все длать въ согласіи другъ съ другомъ…

"Я впрочемъ, никогда не думалъ, что вы цните насъ, поэтовъ", сказалъ Иргенсъ. "Я боялся, что вы потеряли къ этому всякій интересъ".

Она прислушалась и посмотрла на него:

"Почему вы такъ думаете?"

"Мн казалось, что я это замтилъ. Помните вы вечеръ въ Тиволи, недавно, когда вашъ старый учитель былъ такъ немилостивъ къ намъ, ничтожнымъ червякамъ. Вы, казалось, радовались тому, что намъ такъ доставалось".

"У меня былъ такой видъ? — Я вдь слова не сказала. Нтъ, вы ошибаетесь!"

Пауза.

"Я безконечно радъ, что я васъ встртилъ въ своей жизни", сказалъ Иргенсъ такъ равнодушно, насколько могъ: "я прихожу въ хорошее настроеніе духа, какъ только я васъ вижу. Это удивительно — обладать способностью давать другимъ извстную долю счастья однимъ только своимъ видомъ".

Это онъ сказалъ такъ серьезно, что ей нехватило мужества осудитъ его за это; вроятно, онъ это такъ и думалъ, какъ ни неразумно это звучало, и она отвтила съ улыбкой:

"Было бы грустно для васъ, если бы у васъ не было никого другого, кром меня, кто бы могъ приводить васъ въ хорошее настроеніе духа". Видитъ Богъ, она не имла намренія оскорбитъ его; она это такъ невинно сказала, безъ всякихъ заднихъ мыслей; но когда Иргенсъ опустилъ голову и пробормоталъ: "Нтъ, я понимаю", тогда она поняла его, что ея словамъ можно придать еще другое значеніе, и потому она быстро прибавила: "Потому что меня вдь вы видите не всегда. Впрочемъ, я узжаю на это лто въ деревню, и до осени ни разу не пріду въ городъ".

Онъ остановился.

"Вы хотите хать въ деревню?"

"Да, вмст съ фру Тидеманъ. Это ршено, что я буду жить у нея въ имніи".

Иргенсъ молча что-то обдумывалъ.

"А разв это наврно, что Тидеманы дутъ въ деревню?" спросилъ онъ. "Мн кажется, что это еще не ршено!"

Агата кивнула и сказала, что это уже ршено.

Потомъ они снова пошли.

"Да, это остается для меня недоступнымъ", сказалъ онъ, грустно улыбаясь: "въ деревню я не попаду"

"Нтъ? Почему нтъ?"

Она тотчасъ же раскаялась въ своемъ вопрос, - вроятно, у него для этого не было средствъ. Она все время была такой грубой и неловкой, это просто ужасно. Она поспшно пробормотала нсколько незначащихъ словъ, чтобы избавитъ его отъ отвта.