— Я… — медленно начала девушка. — Мне стало страшно, — наконец выдавила она. — Мне стало жутко страшно. Но настоящее испытание началось потом. Когда включаешь чувства, то тебя будто сносит лавиной, и ты не понимаешь, что с тобой происходит, и во всей этой суматохе тебя переполняют эмоции, и ты становишься довольно чувствительным. А так как я и сама по себе очень эмоциональная, то у меня случился эмоциональный взрыв.

— И как ты с этим справилась?

— Решила, что нужно удрать, как дикому зайцу, — объявил Клаус сквозь зубы.

— Возможно и так, но только потому, что было от кого удирать, — парировала блондинка. — Мне нужно было собраться с мыслями и подумать.

— Иногда ты так усердно думаешь, — пренебрежительно бросил первородный, — что лучше бы ты совсем не делала этого!

Кэролайн не смогла вынести подобного тона. Теперь он по-настоящему разозлил ее.

— Серьезно? — она со стуком поставила свой бокал на стол и посмотрела на него. — Хочешь пойти по этому пути, Клаус?

Он опять сжал кулак, но она даже не обратила на это внимание. Она целый вечер стойко все терпела, потому что хотя бы кто-то из них должен быть взрослым и не вести себя как обиженный ребенок, но с нее довольно. Она больше не собирается это терпеть.

— Потому что если мы говорим о тугодумии, то тебе тоже иногда нужно хоть немного пораскинуть мозгами, когда ты что-то делаешь! Или не делай этого вообще!

— Точно! — жизнерадостно заметил Коул, накладывая себе вторую порцию утки в апельсиновом соусе.

— Закрой рот, Коул, или наш ужин омрачится твоей преждевременной кончиной, — прорычал Клаус.

— Видишь, что он делает? — Кэролайн сделала небольшое движение рукой, которое означало ее раздражение. Она повернулась в пол-оборота к младшему Майклсону: — Он только и умеет, что угрожать! Он просто не умеет нормально разговаривать! — восклицала она. — Чуть что, эти его «я убью тебя», «я заколю тебя», «я заставлю тебя страдать»! Как же ты задолбал! — вскипела она и повернулась лицом к гибриду, ерзая на стуле. — Ты не можешь просто сесть и поговорить, ведь так?! Из-за этого все твои проблемы, Клаус. Потому что большую часть своей жизни ты ведешь себя как тупица. Древний, гибридский, идиот!

Ладонь Клауса врезалась в стол с такой силой, что подпрыгнули блюда. Он вскочил из-за стола, рывком отодвинув стул. Щека напряженно подергивалась. С гневом он указал на нее пальцем, проговаривая:

— Ну-ка, повтори, что ты сказала?

— Ты еще и глухой, да? — с издевкой сказала вампирша, смотря ему прямо в глаза. В них не было ни тени страха.

Он угрожающе двинулся на нее.

— Повтори, что ты сказала?

Элайджа начал подниматься со своего места:

— Никлаус, пожалуйста…

— Не нужно, Элайджа, — четко произнесла Кэролайн, не отрывая взгляда от гибрида. — Я повторю для особо одаренных.

В этот момент Клаус стоял прямо над ней, и ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.

— Древний, — голубые глаза встретились с серыми, — Гибридский, — Кэролайн и не подумала отвести взгляд, — Идиот, — прочеканила, выделяя каждое слово, вампирша.

Его ладонь легла на спинку ее стула и сжала. По древесине прошла трещина.

— Поднимайся, — приказал он низким, ужасным голосом.

Девушка гордо подняла подбородок:

— И не подумаю, понял?

Его пальцы сжались на ее запястье, и он с силой вытащил ее из-за стола. Едва Кэролайн поднялась на ноги, она с силой выдернула руку.

— Как же мне хочется сейчас ударить тебя! Так бы и вцепилась тебе в лицо! — прокричала она, но тут же ахнула, почувствовав, что он берет ее за талию и со скоростью вампира переносится куда-то.

От порыва воздуха, сопровождающего их уход, газету Саймона, которую тот почему-то читал вверх ногами, выдернуло, и она вихрем закрутилась в воздухе во внутреннем дворе дома.

Коул поднял бокал и счастливо заулыбался.

— Надеюсь, они не будут драться прямо на улице, — протянул он.

***

Он перенес их в один из немноголюдных переулков во Французском квартале. Втянув Кэролайн в переулок, Клаус с силой отбросил ее руку и отошел на несколько шагов. По обе стороны от них бурлила жизнь и плескались яркие краски Нового Орлеана. Туристы с веселым смехом радовались жизни и совсем не замечали, что всего в нескольких метрах от них решается чья-то судьба.

Неожиданно его голос разрезал тишину:

— Даю тебе ровно две минуты, чтобы ты сказала, зачем ты приехала, так как — насколько я помню — я тебя не приглашал. И чтоб ты знала, видеть тебя у меня особого желания нет!

— Зачем я приехала?! — громко переспросила она. — До тебя до сих пор не дошло? И нечего включать со мной свой командирский тон, понял? Я не одна из твоих приспешников!

— Не понял!

— Значит ты идиот, — прокричала она, — ты решил меня позлить этой итальянкой, поздравляю, у тебя это прекрасно получилось. Но знай, — Кэролайн резко развернулась и указала на него пальцем. Ее глаза горели огнем. — Сначала я размажу ее мозги по стенке, а потом займусь тобой, Майклсон.