По телу проходит волна страха и возбуждения, и эта странная смесь играет насильнику на руку, чьи губы продолжали оставлять следы поцелуев и укусов на шее и ключицах.

– Прошу, я, - я закрываю глаза, почувствовав, как ловко и быстро его пальцы расстегивают лиф, - тебе не нужна, прошу…

– Вскоре ты сама захочешь этого, - отбросив в сторону лиф, он кладет голову на мою грудь, покрывая поцелуями и ее.

– Никогда, - я еле слышно шепчу, чувствуя себя переполненной эмоциями, а тело слабо, но все же откликается на эти ласки парня, несмотря на страх.

– Ты уже хочешь меня, - он довольно проводит пальцами вдоль живота, спускаясь к бедрам и медленно, но уверенно снимая нижнее белье.

– Умоляю, - произнеся, как последнюю надежду, я, не открывая глаз, отворачиваю голову в сторону, сжимая пальцы в кулаки.

Это просто кошмар, еще один страшный сон, который внезапно ворвался в реальность. Я сейчас сплю в своей комнате, рядом с Лесли, а завтра отправлюсь в другую страну.

Это лишь сон.

Слышится звук расстегивающейся молнии.

– Я постараюсь быть нежнее, - словно обещая, произносит, повторяя свои слова, парень перед тем, как я ощутила жгучую боль внизу живота.

Крик. Жалкий, бесформенный, гортанный крик вырвался из груди и распространился по этой ледяной комнате, заполняя ее, перебивая тихое рычание замершего насильника. На глазах выступили слезы.

– Тише, - его губы вновь коснулись моей груди, - скоро будет легче.

Первое движение отозвалось мерзким и противным скрипом кровати и еще одним моим почти оглушающим криком. Пальцы нервно стали царапать внутреннюю сторону ладони, и тело слегка выгнулось, пытаясь таким образом облегчить эти муки. Еще один крик, и я закусываю губу до крови, стараясь заглушить боль.

Это иллюзия, плод моего воображения, - все попытки успокоения были выброшены из головы с очередным плавным и медленным толчком, сопровождаемым моим стоном.

«Скоро будет легче».

Он не касается моего лица, и его губы останавливаются лишь на уровне шеи, продолжая блуждать по телу, постепенно привыкающему к боли. Я не могу и не хочу открывать глаза.

Я не хочу этого видеть.

Пытаясь сконцентрироваться, чтобы сохранить остаток рассудка, я представляю Тео вместо этого насильника. Возможно, это глупо, но от одной только мысли о происходящем все эмоции внутри заполняют боль и отчаяние. Я умру здесь, изнасилованная и брошенная этим парнем среди кучи другого мусора. Я больше никого не увижу, кроме него, и насильник будет единственным человеком, узнавшим о моей смерти.

Движения парня становятся быстрее, и среди боли проявляется незнакомое ранее чувство, собирающееся в районе живота и импульсами распространяющееся по телу.

Возбуждение. И непонятное, животное желание.

Запястья больно трутся о грубую кожу, напоминая о тех болезненных минутах, что были ранее. Но сейчас все меняется, и, несмотря на отвращение и ненависть к этому человеку, чьи пальцы свободно ласкают мое тело и чья плоть все чаще пронзает меня, я получаю странное удовольствие. Страх усиливает этот эффект, и крики сменяются тихими стонами, сбивающими дыхание. Скрип кровати обретает постоянный ритм, ледяная комната постепенно согревается жаром тел насильника и жертвы, а гортанное рычание парня становится громче.

Я чувствую тепло, разливающееся по телу, и накопившаяся энергия высвобождается в виде плача и протяжного стона.

Тела замирают. Дыхание останавливается. Пальцы перестают царапать раскрасневшиеся ладони, а капля крови укушенной губы медленно стекает по подбородку. Я открываю глаза, и незнакомец в этот момент слизывает эту каплю, дьявольски улыбаясь.

– Тебе понравилось, - произносит он довольно, вставая с меня и застегивая свои джинсы.

Я молчу, и удовольствие вновь сменяется страхом, а проступающая боль внизу живота напоминает об этом. Слезы стекают по щекам, падая на матрас. Он освобождает мои руки, и я осторожно потираю красные запястья, не в силах оторвать взгляда от маньяка. Разве жертвы насильников достигают высшей точки наслаждения перед своей смертью?

– В соседней комнате ванная, как ты уже поняла, - парень садится на кровать, указательным пальцем проводя линию от низа живота к моей груди, - простыня в комоде. Это, - он берет мое белье, а я чувствую себя слишком слабой, чтобы сопротивляться, - я заберу. Как и испорченную борцовку, за которую ты ответишь лишением еды на один день.

Парень встает, одарив меня еще одним взглядом, полным желания и похоти и, не удосужившись ответа, направляется к стальной двери, доставая из кармана джинсов ключ.

– Ты убьешь меня? – я тихо шепчу, вжимаясь в кровать и ощущая себя разбитой, мысли путаются и смешиваются, и тихий плач едва контролируем.

Незнакомец останавливается, повернувшись ко мне, и лишь поднятая бровь выдает его удивление.

– Нет, Вивиан, я не убью тебя.

Открыв дверь и выключив свет, он выходит из комнаты, запирая меня в ней, и я даю волю слезам, ощущая душевную боль, которая гораздо сильнее, чем физическая.

Я не понимаю, что я делаю здесь, как оказалась в этом заброшенном богом месте.