Я слышу тяжелый вздох Мичи, а затем чувствую, как тот крепко обнимает меня, прикасаясь губами к шее.

– Что он сделал? – шепчет, смирившись, парень, оставляя влажный поцелуй, который под дыханием Мичи обжигает плечо, словно клеймо.

– Зачем это тебе знать? – отвечаю я, продолжая смотреть в стену и пытаясь что-то искать в сплошной темноте.

– Я не уверен, но, - его пальцы нежно касаются талии, - возможно, тебе станет легче.

Я прикрываю глаза, вновь оживляя тот день в памяти и чувствуя, как по спине прошелся холодок, не согреваемый даже объятиями Мичи. Вновь хочу огрызнуться, черно пошутить насчет заботы обо мне, но слабость берет свое.

Неуверенно поворачиваюсь к парню, замечая, что его глаза слабо освещаются месяцем и, словно кошачьи, ловят свет луны. Красиво. Замираю, заглядывая в них, видя лишь мрак внутри, а также тяжелую ношу, большое количество боли и тьмы, окутавшей парня.

– Ты знаешь об БДСМ? – неуверенно начинаю, не сводя глаз с этого взгляда.

Мичи сухо кивает, чтобы не перебивать меня.

– Моя семья, - сглатываю, - увлекается этим. В свое время родители, а сейчас мой старший брат и его лучший друг… - я сжимаю губы в тонкую линию.

– Тео, - говорит Мичи, вновь произнося это имя слишком резко, словно добавляя в него негатива и ненависти.

– Я… я была влюблена в него уже некоторое время, - я опускаю взгляд, разрывая зрительный контакт, - с Тео я чувствовала себя спокойно и уверенно.

Я невольно замечаю, что похожее чувство витает в воздухе прямо сейчас, посреди ночи, после очередного кошмара. Но такого и быть не может, Вивиан.

– Я чувствовала, что Тео хранит какой-то важный секрет от меня, я пыталась до него достучаться, - я гляжу на спокойно поднимающуюся и опускающуюся грудь Мичи, на ключицы, шею, - и в один день он мне «открылся». Тео повел меня в, - я пытаюсь подобрать синонимы для описания, но ничего не выходит.

– В игровую комнату, - голос Мичи, казалось, охрип, и теперь эти слова были произнесены с еще большим негативом.

– Да, - я хмурюсь, вспоминая, - но он… В него стреляли, а после этого я вернулась к семье. После выяснения отношений уехала в Эмму Виллард, откуда, собственно, ты меня и украл, - я стараюсь не рассказывать все, быть более краткой, но вижу, что Мичи не проведешь.

– Это ведь не все, да? – он внимательно изучает мое лицо.

– Во время одного из мероприятий в этой школе, - я вновь опускаю взгляд, - Тео… он был там. И приносил свои извинения, пытался поговорить со мной. Но я… не могла его простить.

Я чувствую, что пальцы Мичи невольно сжимают мою талию чуть сильнее.

– Что ты чувствуешь к нему сейчас, Вив? – спрашивает он осторожно, неуверенно, и, подняв взгляд, я замечаю, как на его лице промелькнуло сомнение.

Но было что-то еще. Едва уловимое, почти незаметное, словно болезненная улыбка, коснувшаяся губ Мичи, это чувство исчезло так же быстро, как появилось.

– Я не знаю, - шепчу в ответ, выдыхая.

Пальцы нервно сжимают одеяло, а я пытаюсь сконцентрироваться, копаясь в самой себе и искренне желая найти ответ на этот вопрос. В последнее время произошло слишком многое, и теперь, пытаясь переварить происходящее, я лишь чувствовала, как все наваливается на меня, смешиваясь в однородную массу событий и действий.

– Принести молока? – парень, заметив мою нервозность, осторожно спрашивает, касаясь волос и заправляя прядь за ухо.

– Да, если не сложно, - стараюсь улыбнуться, продолжая пробиваться через эту стену, застревая в воспоминаниях и все же пытаясь всеми силами ее преодолеть.

Бесполезно. Не думаю, что ночь – лучшее время для таких попыток.

Парень возвращается, включая ночник и подавая мне стакан теплого молока.

– Спасибо, - я делаю глоток, желая успокоиться, - ты можешь сказать, сколько сейчас времени?

– Половина пятого, - отвечает Мичи, садясь рядом со мной в кровати.

Я чувствую неловкость.

– Может, расскажешь о Тео еще что-нибудь? – парень пожимает плечами, ощущая мое смущение.

Отпив еще немного молока, я осторожно начинаю свой рассказ почти с самого детства. С первого знакомства с лучшим другом брата, заканчивая бегством в Париж. Вспоминая почти всю свою жизнь, многие успехи или поражения.

Я замечаю, что Мичи внимательно слушает меня, словно запоминая каждое сказанное слово. Но он не задает вопросов, молча следя за моей жестикуляцией, изредка улыбаясь, когда я расскажу что-то смешное или веселое, понимающе кивает или хмурится.

– О чем ты думаешь? – я хмурюсь, заканчивая свою историю и отпивая еще немного уже прохладного молока.

– Честно? Ты интересный рассказчик, Вив, - он улыбается, - но уже девятый час, и я должен идти на работу.

Я виновато улыбаюсь, чувствуя себя крайне неудобно, а Мичи покидает комнату, оставляя меня одну. И как я не заметила, что комната стала совсем светлой?

«Тьма отступает ненадолго», - проносится ненавязчивая мысль в голове.

Смотрю на свой стакан, замечая, что, рассказывая истории, так и не допила молоко. И что мне действительно стало немного легче.