– Элиот! – это был не самый лучший комментарий с его стороны, хоть и полный правды. Страх за племянницу, стыд за себя и… о, черт, надежда. Надежда, что он, Теодор, лучше меня.
– Я и без тебя знаю свои грехи, и если ты намерен так же осуждать меня - присоединяйся к нашим родителям.

Мы в полной тишине приговариваем бутылку виски. Мне от нее ни тепло, ни холодно. Я поражен. И мне, почему-то, больно, что я не знал его до этого.

Вызываю водителя, который приезжает где-то через полтора часа, а за это время мы с братом выясняем отношения. Он скучал по мне, я скучал по нему, а наши какие-то мелкие конфликты и недомолвки – неловкие глупости. Подростковая дурость среднего возраста.

Прощаюсь с прекрасной Мэри и маленьким Стивеном, рыжеволосым шестимесячным малышом, с танцев возвращаются их дочки, и я крепко обнимаю каждую девочку. Они все чудесные, я их люблю, и все они – маленькие частички Элиота: у Ланы, дочери Элиота от брака с Кейт Кавана, его чувство юмора, глаза и такие же зубы. Бедная девочка еще несколько лет не будет вылезать из брекетов, как и отец, но в основном – вылитая мать. Я рад, что они остались с Кейт друзьями, расстались без скандала и проблем из-за ребенка. Но Кавана действительно ненавидела меня, всей душой.

У двойняшек, которых родила ему Мэри, его непослушные блондинистые волосы и зеленые глаза их рыжей мамы, а жесты полностью их отца, как и рост. Мэри невысокая, а девочки для своих семи лет, выше сверстников, каким и Элиот был в их возрасте.

– Как ты думаешь, что мне делать? – я стою на крыльце, не желая покидать этот уютный дом. Здесь живет семья, и лет через двадцать пять в этом доме будет такая же атмосфера, как сейчас в доме наших родителей.

– Попробуй поговорить с ней? Без ее ведома ты не должен рассказывать хоть что-то Теодору.

– Ты, конечно, прав… Представляешь, я столько лет умудрялся ее избегать, а сейчас ты советуешь мне найти ее. И что мне сказать? «Привет, милая. Не виделись больше двадцати лет, а я тут узнал, что ты залетела от меня. Не отдашь ли мне сына?»

Не могу же я признаться Элиоту, что знал о нем. Мое лицо мне еще дорого, да и наши хрупкие отношения - тоже.

– Попробуй с другого фронта. Точнее, сначала все обдумай и успокойся. Потом – свяжись с ее мужем. Поговорите по-мужски. Он большой человек, не может же он быть глупцом. Может, изначально вспылит, но должен понять твою точку зрения.

– Нам надо накуриться, - я тяжело вздохнул, придавая больше драматизма в ситуацию.

– Мистер Грей, как не стыдно, я ваш старший брат! – Элиот пихает меня в плечо и громко смеется, а затем резко наклоняется и шепчет; - Мэри меня прибьет, если узнает. Я заеду к тебе через пару дней. Приготовься.

– Будет сделано. Я надеру тебе задницу в какой-нибудь игре.

– Единственная игра, в которой ты можешь меня одолеть, мистер Кристиан Грей - “Марио”.

– Учти это, Элиот. Учти.

***

Ночь выдалась жутко неспокойной. Я будто снова пережил те события, будто снова испытал ту боль, когда понял, что она ушла. Она клялась, что никогда не бросит меня, она вышла за меня замуж, она обещала быть со мной…

Она клялась, что всегда будет моей.

На кухне хлопочет моя постоянная саба, мы «вместе» уже три года, и при виде этой девушки все переживания вчерашнего дня и нынешней ночи отходят на второй план, но лишь на несколько мгновений.

– Доброе утро, Линдси, - передо мной оказываются две таблетки и стакан сока. Меня раздражает ее голос, поэтому чаще всего она молчит.

Линдси высокая и симпатичная девушка с иссиня-черными волосами. У нее проворные длинные пальцы, в прошлом она музыкант, глубокие карие глаза и очаровательные тонкие губы, особенно когда они накрашены красной помадой. Ей немного больше тридцати, и она в отличной форме.

А еще у нее ужасно низкий болевой порог, но огромная преданность мне. По всем правилам, Дом должен заботиться о своей сабе, лишний раз не травмировать, не оставлять следов, но причинять ей жгучую боль мне нравится. Мне нравится, как звучит ее противный голос, когда она на грани потери сознания от болевого шока, а ей нравятся ощущения после; ноющее тело, синяки и чувство удовлетворения. И мы оба получаем некое удовольствие оттого, что даем друг другу все, что нам нужно, но при этом не просим друг у друга большего. И, что до безумия прекрасно, не смотря на ее преданность мне, она не ревнует. Даже наоборот, когда в доме оказывается еще одна-две сабы, она инструктирует их, как доставить мне максимальное удовольствие.

Привет, меня зовут Кристиан Грей, я из Доминанта превратился в садиста, а это моя саба, Линдси Бойд, мазохистка.

– Зеленый свет, Линдси.

Девушка выключает плиту, кивает и уходит в игровую, где должна принять позицию и подождать, пока я закончу завтрак.

Игровая выкрашена в изумрудный цвет, и это смотрится очень эффектно. И нестандартно. Красный – банально, да и надоел. Черный или белый – скучно. А эта комната успокаивает. Для чего она, собственно, и нужна.

Линдси, как всегда, сидит возле дивана, рассматривая свои руки, лежащие на бедрах.