– Да ты прям гурман! Хочешь, сделаю? У меня как раз кролик в морозилке, - ни с того, ни с сего предлагаю я.

Блин, откуда этот альтруизм? Готовить-то не люблю! А кролика на днюху себе хотела сваять, девчонки пришли бы, заценили.

– Сделаешь?
– счастливая улыбка во все клыки решает судьбу кролика окончательно.

Ничего, разморозить в микроволновке недолго, да и вообще, чего сложного?

– Ага. Идем на кухню, там будем разговаривать.

Дроу встает, бесшумно проходит за мной по коридору. В кухне зажигаю только освещение над плитой. Мой темнолюбивый красавчик все равно шипит и ругается почем зря, но, кажется, согласен терпеть. Кролик же.

– А самая противная еда?
– я строгаю морковку, иногда оглядываюсь на дроу.

Эльф, сидя на подоконнике, придирчиво наблюдает исподлобья. Глаза слезятся, он их трет. Но смотрит. Следит, чтоб яду не подбросила? Хех.

– Студень из личинок. И соленый мох! Ффээээ...
– он корчит рожу, смешно высовывает язык.
– Студнем в Академии постоянно кормили. Полезный, сытный, все такое. Меня с него первое время тошнило ужасно. А мох жутко воняет, терпеть его не могу.

Представить ни то, ни другое мне не удается. Наверное, к лучшему. Если уж самое привычное ко всему на свете существо называет что-то отъявленной дрянью, так оно и есть. Блокнота под рукой больше нет, есть сыр и терка. Сырные червячки сыплются в глубокую тарелку. Так-с, какие там еще были вопросы?

"Сможет ли Ваш герой совершить убийство? И если да, то при каких обстоятельствах?"

Пфф. При любых и с удовольствием.

О, вспомнила интересное.

– Слушай... А если б ты мог превращаться в животное, кем бы ты становился?

– Драконом, естественно! Каким конкретно, надо подумать, у каждого свои плюсы. Есть гигантские ледяные и огненные, есть маленькие, которые кислотой плюются, и вообще ядовитые со всех сторон. Я потом скажу.

– Договорились.

Нет, драконом я тебя не представляю, прелесть моя ушастая. Ты - большой кот. Огромный черный котище. Когтистый, красноглазый, вечно настороженный. Злой и долго битый жизнью.

– Чего улыбаешься?
– он вглядывается мне в лицо, как будто там сейчас запустится бегущая строка с ответом.

– Да так. Ни фига ты не дракон.

– А кто?
– физиономия дроу разочарованно вытягивается.

– Кот. Большой и жутко злобный.

– Нет. Но ты хочешь так думать, потому что любишь котов, - он ехидно лыбится и нагло, паскудно хихикает.
– Я тебе нра-а-авлюсь!

– Нравишься, нравишься. Смотри не зазнавайся.

– Кто? Я? Зазнаюсь? Просто ценю себя по достоинству.

– Котяра, - хихикаю я точно так же, как он.

Кот, и никто иной. Только эти шерстяные падлы способны вызывать умиление своей агрессией, высокомерием и пофигизмом.

Дагирраен закатывает глаза, вздыхает показательно тяжко.

– А чем тебе не нравится быть котом? Говорят, у кошек девять жизней. Вот если б ты стал бессмертным, обрадовался бы?
– я принимаюсь резать лук.

– А-а-апчхи!
– эльф чуть не падает с подоконника, затыкает нос.
– Ффууу, а я дубал, соледый бох плохо пахдет! Ты это туда положишь?!

– Не боись, все по рецепту. Тебе понравится. Так что насчет бессмертия?

– Пчх-хи! Ну, если я бессмертный, но не всесильный, то это - пчх-хи!
– неудобно. Потому что меня можно захватить и страшно пытать, не боясь, что сдохну. Пчхи! Дерьмо слизнячье, сколько можно! Бессмертие без особого могущества - лишняя проблема. С могуществом давай, согласен! АААЧХХИ!

– Я подумаю, - ржу сквозь луковые слезы, вытираю их рукавом.

Ох, хорошо, не накрасилась, сейчас бы тушь потекла. Радует, что появление таких гостей предчувствуешь, можно привести себя в приличный вид. Не то чтобы я сильно заморачивалась, но как минимум надела симпатичное трикотажное платьице, а не вырвиглазной расцветки леггинсы и безразмерную футболку. Представьте, у меня тут такой мужчина, а я не пойми в чем. Провал.

Хотя какая разница. Я, как говорится, хуманка, и это мой главный недостаток. Ну и фиг с тобой, золотая рыбка. Продолжим.

– Тебе снятся сны?

– Ну да.

– Каких больше, страшных или хороших?

– Не считал.

– Ну-ка, твой самый лучший сон?

– О, там я был архимагом, меня даже жрицы боялись, - эльф мечтательно запрокидывает голову, прислоняется затылком к стеклу.

– А самый страшный кошмар?

– Зачем тебе это?
– он страдальчески морщится, изо всех сил пытаясь промолчать.

– Я любопытная.

– М-м-м, какая странная магия, - дроу сжимает челюсти, встряхивает головой.
– А, неважно. Я же мертв. Кошмар, говоришь...
– голос эльфа становится глухим.
– Этот сон повторяется иногда по несколько раз за ночь. На меня надвигается гигантский паук. Я стою и не могу шевельнуться. Ни убежать, ни закричать. Ничего не могу. Только смотреть, как вокруг меня свивается кокон из жирной белой паутины. Тесный, липкий. Обкручивает и обкручивает. Я кричу без единого звука, умоляю Ллос пощадить меня. Но паутина заклеивает мне рот, глаза, нос... Долго, бесконечно долго. Обычно я просыпаюсь от удушья.