– И за что, если не секрет? – уточнил мужчина.

– Я не знаю, Господин, - призналась я.

– Ступай, - велел он, и проворчал: – На фабрике Эмильянус, племянник Минтара, а тут рабыни бездельничают.

– А что он здесь делает? – не выдержав, поинтересовалась я.

– Официально - это просто неожиданная инспекция, - всё же ответил мне служащий, вместо затрещины, - но все опасаются, что есть и другие причины.

Почти бегом, я бросилась к своему станку.

– А вот Боркона стоит наказать, - услышала я сказанные мне вслед слова.

Боркон стоял поблизости от меня, и вид у него был совсем не радостный.

– Шаг вперёд, детка, вот сюда, - приказал довольно молодой мужчина, -а теперь медленно покрутись передо мной.

Я повиновалась. Меня, тщательно осмотрели. Поворачиваясь, я увидела раздетую Эмили, стоящую у своего ткацкого станка, что был рядом с моим. На её левой щиколотке отсутствовали кандалы, а свою тунику она держала в правой руке.

– Боркон, Ты, хитрая бестия, - упрекнул молодой человек.
– И Ты решил скрыть от нас такой сочный кусок рабского мяса?

Тот служащий, что освободил меня из рабского мешка, как выяснилось, непосредственный начальник Боркона, бросил на надсмотрщика горящий негодованием взгляд.

– Ты - Тиффани, если не ошибаюсь?
– уточнил молодой человек.

Говоривший со мной, хорошо одетый, в короткую шёлковую бело-золотую накидку, молодой человек, был весьма недурён собой.

– Снять с неё цепь ткацкого станка, - приказал он Боркону.
– Теперь, детка, встанет здесь, и снимет тунику.

– Да, Господин, - сказала я, покорно раздеваясь.

– Ты можешь встать на колени, - весело сказал он, и я моментально оказалась на полу у его ног. – А Ты хорошенькая, моя дорогая. Я не буду против, если Леди раздвинет колени.

Стремительно я раскинула свои ноги как можно шире. А Эмильянус уже повернулся к Эмили.

– Ты, кстати, тоже можешь прекратить изображать столб, и встать перед нами на колени, Эмили, - заметил племянник Минтара, а когда рабыня оказалась на полу, улыбнувшись добавил: - Ты, тоже весьма симпатичная куколка.

Эмили поспешно развела в стороны колени, обнажая перед ним своё нежное порабощенное лоно, и очаровательную мягкость своих бёдер.

– Твоя кличка, «Эмили», очень красива, - отметил он. – И Ты, наверняка знаешь, то это варварское искажение, моего имени. Кажется, что сама судьба свела нас вместе.

– Возможно, Господин, - испуганно сказала девушка.
– Спасибо, Господин.

– А Ты - варварка, не так ли, Тиффани? – снова повернулся он ко мне.

– Да, Господин, - признала я.

– И весьма пригожая, - добавил он окинув меня взглядом.

– Спасибо, Господин.

– Ты можешь не верить мне, Боркон, - засмеялся Эмильянус, но если бы не упорные слухи и сплетни, ходящие по конторе, я бы даже и не узнал, что наши ткацкие станки украшают две такие прелестницы.

Боркон благоразумно помалкивал.

– Они - две лучшие красотки на фабрике, - заметил племянник Минтара высокому, крепкому мужчине, стоящему поблизости.

– Они, конечно, симпатичны, - признал тот. – Но, по моему мнению, здесь немало прекрасных женщин прикованных к ткацким станкам.

Этот крепкий мужчина был управляющим фабрики. За все предыдущие пять месяцев, я видела его всего лишь дважды.

– Но эти являются лучшими на текущий момент, - заявил Эмильянус.

– Возможно, - нехотя признал управляющий.

– Этих, - ткнув в нас с Эмили, сказал юноша, - в мой дом.

Мы с Эмили испуганно посмотрели друг на дружку, а потом вслед удаляющейся процессии.

Сказать, что Боркон выглядел сердитым, не сказать ничего. Он был в ярости. Зато Лута светилась от радости.

– Я прошу позволить служить для Вашего удовольствия, Господин, -взмолилась Лута, бросаясь к ногам надсмотрщика. Цепь, приковывающая её левую лодыжку к ткацкому станку, жалобно звякнув, натянулась до предела. Женщина опустив голову, покрывала поцелуями ноги Боркона. Никогда прежде, насколько я знала, она не была настолько смелой. Конечно, на фабрике ни для кого не было секретом её отношение к мастеру плети, но до сих пор она как-то сдерживалась. Хотя в действительности, Лута сгорала от любви с того самого первого дня во дворе, приблизительно пять месяцев назад.

– И какая у меня может быть потребность в такой тарскоматке? – возмущённо проворчал Боркон.

Лута подняла к нему голову, и посмотрела в глаза, любовно, умоляюще. Я видела, что диета и упражнения сделали своё дело, превратив её фигуру в нечто захватывающее. Её лицо, несмотря на простоту и невзрачность, наполнившись мягкостью, нежностью и уязвимостью теперь выглядело совсем иначе, чем в первый день, и его, без преувеличения, можно было назвать очень красивым.

– Тогда возьмите меня в Ваше логово, Господин, и покройте меня, как делает это хряк со своей тароскоматкой, - вдруг сказала Лута.
– Я молю сделать меня Вашей самкой тарска, Мой хряк.