– Надеюсь, у Тебя нет желания вернуться в цех?
– уточнила Тила.

– Нет, Госпожа!
– я даже вздрогнула представив себе такую перспективу.

– Было бы хорошо для вас обеих, и для Тебя, и для Эмили, -предупредила Тила, - помнить, что Вас обеих взяли сюда не более, чем на пробу. Вы здесь, не для того, чтобы стоять у ткацкого станка. И вовсе не затем, чтобы просто чистить и заправлять кровати хозяев. Ваше рабство в этом доме подразумевает более широкий набор услуг.

– Да, Госпожа, - сказали мы, и у нас не было сомнений относительно того, что именно входит в этот более широкий набор услуг.

Тила выдала нам по золотому браслету для левых рук, в виде змеек, и по цепочке с рабскими колокольчиками для левых щиколоток. Наши шёлковые туники были столь легки, что мы едва чувствовали их на теле.

– Вот теперь, прежде чем войти в зал, Вы должны принять решение, -жёстко объявила Тила, - или Вы хотите служить удовольствиям мужчин, и без условий, полностью, без остатка, или Вы хотите вернуться на фабрику. В общем, Вы сами должны решить, кто Вы, и как бы хотели жить. Я предлагаю Вам благородную альтернативу, чтобы самостоятельно выбрать свою судьбу, подобно действительно свободным женщинам, и вернуться в свой цех, вернуться обратно к изнурительной, скучной работе у ткацкого станка. Альтернатива, конечно, настолько ужасна, я почти не смею упоминать о ней. Это остаться и служить мужчинам, полностью принадлежать им, быть в их полном распоряжении, быть их согласной на всё, послушной, страстной, бесстыдной и беспомощной рабыней.

Мы с Эмили посмотрели друг на дружку.

– Шлюхи выбирают ошейник и беспомощное обслуживание мужчин, -предупредила кейджерона.
– Женщины, которые действительно благородны и свободны, выбирают фабрику и ткацкий станок.

Она пристально посмотрела на меня.

– Тиффани? – спросила она.

– Я выбираю служить мужчинам, - выдохнула я.

– Значит Ты - рабыня и шлюха, - подытожила Тила.

– Да, Госпожа, - согласилась я, хотя такое определение показалась мне через чур, откровенным.

– Эмили?
– спросила Тила.

– Я, тоже, выбираю служить мужчинам, - ответила девушка, - особенно Эмильянусу!

_ Выходит и Ты у нас оказалась рабыней и шлюхой, - усмехнулась Тила.

– Да, Госпожа, - не стала спорить Эмили.

– Но то, что Вы обе бесстыдно предпочли стать рабынями для удовольствий, а не благородными фабричными девушкам, ещё не означает, что ваши владельцы должны счесть целесообразным предоставить Вам такое рабство. Теперь только то Вас зависит, сможете ли Вы доказать им, что у Вас имеются способности, талант, предрасположенность, желания и рефлексы необходимые для такого рабства.

– Да, Госпожа, - ответили мы почти в один голос.

– Сейчас я пошлю Вас в зал, - сказала Тила.

Я, сделав шаг к двери, услышала, как зазвенели рабские колокольчики, прикреплённые к моей лодыжке. Их звучание, чувственное и варварское, поразило меня.

– Если Вас обеих и не признают достаточно приятными, - предупредила кейджерона, - вы обе, и Ты - Эмили, и Ты - Тиффани, окажетесь на фабрике уже завтра вечером. Это Вам понятно?

– Да, Госпожа.

Я вдруг поняла, что мне хотелось бы, чтобы Эмильянус нашел бы меня столь же привлекательной, какой, очевидно, была для него Эмили. Я подумала, что мои шансы, вероятно, будут не меньше чем её.

– Госпожа!
– позвала Эмили.

– Да? – обернулась к ней Тила.

– Мы с Тиффани – признавшие свою суть шлюхи и рабыни. Вы вынудили нас признать эту правду о нас, и согласиться с ней.

– Да, и что Ты хотела выяснить?
– спросила кейджерона.

– Как на счёт Вас?
– спросила Эмили.
– Вы красивы, Вы прекрасны, и тоже в ошейнике. Кто Вы?

– Смелый вопрос, - протянула Тила.

– Простите меня, Госпожа, - вздрогнув пролепетала Эмили.

– Но можешь не бояться, конечно, я такая же рабыня и шлюха, как и Вы обе, - вдруг призналась Тила. – И знаете что? Мне это нравится!

Неожиданно, она обняла и поцеловала нас обеих. Потом отступив от нас на шаг она объявила:

– Сейчас в зале Вы будете рабынями перед свободными мужчинами, и там не будет ни одной свободной женщины. Так упивайтесь же своей женственностью и проявляйте её без всякого стыда!

– Да, Госпожа! – дружно воскликнули мы, заражённые её призывом.

– Вперёд, рабыни, - скомандовала Тила.

– Да, Госпожа! – отозвались мы и, с весёлым перезвоном рабских колокольчиков, поторопились присоединяться к другим девушкам в зале.

– Колени свои разведи, - шепотом подсказала я Эмили.

– Спасибо, Тиффани, - поблагодарила Эмили, раздвигая колени в стороны.

Ноги рабыни для удовольствий, когда она стоит на коленях, должны быть широко расставлены перед её господином, впрочем, как и перед всеми остальными свободными мужчинами. Как выяснилось, Эмили, находясь в одной комнате с Эмильянусом, всё ещё не могла побороть своей скромности. Хотя в цеху, конечно, по его приказу она не задумываясь раздвинула колени перед ним.