– Это точно, - согласился Хассан.

– А что, если мы отберём её у Вас? – вдруг спросил его мужчина.

– Вы не станете этого делать, - уверенно сказал Хассан.
– Это уже будет воровством.

– А как быть с её преступлениями? – не отставал член совета.

– То были преступления свободной женщины, - отмахнулся Хассан. – А она больше не таковой не является. Теперь она всего лишь рабыня, со всеми вытекающими для неё последствиями.

– Я люблю Вас, мой Господин, - искренне шептала рабыня, прижимаясь щекой к его ноге.

– Шейла, - окликнул её Хассан.

– Да, Господин, - отозвалась она, с нетерпеньем поднимая голову.

– Ты можешь продолжить выражать своё почтение мне в моих покоях, -улыбнулся он.

– Да, Господин, - сказала она, поднимаясь на ноги, и кротко опуская голову.

– Уведите её в мои апартаменты, - сказал Хассан солдату, который держал её на цепи, - и прикуйте цепью к рабскому кольцу в ногах моей кровати.

Солдат, прежде чем повиноваться, взглянул на Клавдия, и лишь дождавшись его жеста, скомандовал:

– Пошла, рабыня!

– Да, Господин, - с готовностью произнесла она, и в его сопровождении покинула зал.

– Это был интересный вечер, - сказал Хассан, и подняв руку открытой ладонью к собранию, произнёс: - Желаю Вам всего хорошего!

– Мы тоже, желаем Вам всего хорошего, Охотник, - ответил Клавдий.

– Слава, Хассану!
– крикнул один из мужчин.

– Слава, Хассану! – поддержали его остальные.

Мужчины, вскочив из-за всех столов, аплодисментами приветствовали Хассана, который подняв руки, и махая ими в благодарность за устроенную овацию, покинул зал. Я думаю, что он торопился начать обучение своей рабыни.

Остальные мужчины, вслед за Хассаном, парами и тройками, начали расходиться. А передо мной остановился Менициус. Он протянул ко мне свои руки, и я поняв его без слов, подняла свои закованные в кандалы запястья. Он взяв мои руки и перевернув их, осмотрел аккуратные стальные кольца, соединявшие мои запястья.

– Да, будь у меня мои инструменты, - усмехнулся он, - и эти браслеты свалились бы с твоих рук уже через ен.

Я пораженно смотрела на него. Конечно, я помнила, что он был из касты кузнецов.

– Но без ключа, или моей помощи, Ты абсолютно беспомощна в них, не так ли? – поинтересовался он.

– Да, Господин, - признала я.

Менициус улыбнулся. И тут меня осенило.

– Вы! – воскликнула я.
– Это же Вы были там, это Вы освободили меня в лагере Майлса из Аргентума!

– Однажды, ты спасла мою жизнь в Корцирусе, - пожал он плечами. – Мне показалось, что будет правильным, если я сделаю для Тебя то, что было в моих силах, и взамен предоставлю Тебе небольшой шанс на спасение.

– Но как Вы смогли попасть в лагерь? – удивлённо спросила я.
– И кажется, Вас было двое.

Значит, тот другой должен был, иметь определённое влияние. Ему должны были доверять в воинском лагере. И этот мужчина должен был быть весьма высокопоставленным.

Я заметила, как хитро смотрел на меня Дразус Рэнциус.

– Вы! – прошептала я.
– Это были Вы!

– Возможно, - уклончиво ответил он.

– Но Вы же офицер Ара, - удивилась я.
– Как Вы могли сделать это?

Он бросил на меня гневный взгляд.

– К тому времени я успел хорошо изучить Тебя, - пояснил он. – И не смотря на твою мелочность, слабости, недостатки, а порой и жестокость, я не поверил, что Ты была повинна в преступлениях Татрикс Корцируса. В Тебе не было таких способностей. Таким образом, освобождая Тебя, я не освобождал Татрикс Корцируса. Скорее я попытался предотвратить судебную ошибку, и помог в спасении невиновной женщины. В каком-то смысле мой поступок, можно было бы даже расценивать, как выполнение служебных обязанностей.

– Но ведь Вы не знали наверняка, - заметила я, - ни того, что я не была Татрикс, ни того, что я не была виновной в этих преступлениях. Более того, в Корцирусе, Вы даже опознали меня, именно, как Татрикс!

Мне показалось, что его лицо покрылось облаком гнева, но остановиться я уже не смогла.

– Возможно, Ваши побуждения были сложнее, - продолжила я, - и глубже, и болезненнее и мучительнее. Не в вашей компетенции было определять мою виновность или невиновность. Это было задачей Клавдия - Убара Аргентума, и высшего совета. Никоим образом не стали бы Вы рисковать Вашей званием офицера Ара, Вашим будущим, Вашей честью, Вашей жизнью, ради того, что в тот момент, могло бы быть, в лучшем случае не более чем расплывчатым шансом.