— Конечно, пойму! Рассказывай…

Валя задумалась на мгновение перед тем, как начать.

— Вот люди вокруг, да?.. — она провела рукой окрест.

— Никого рядом нет, — проворчала под нос Лида. — Ладно, люди… Ну и что дальше?

Все они чужие… То есть — ты, мама, дед — вы, конечно, не чужие… Но все равно — почему вдруг появился человек, к которому я стремлюсь сильнее всего? Совсем недавно я даже не думала о Ванечке, и его существование на этом свете совсем не волновало меня. Есть ли он, нет ли его…

— Ванечка, Ванечке… — фыркнула Лида. — Перестань сюсюкать, Пирогова! Этот Ванечка — вполне взрослый парень. Почти мужчина, можно сказать. А ты все Ванечка, Ванечка…

— Лида, я бы за него замуж вышла, — радостно призналась Валя.

— Дура, сначала школу закончи.

— Какая ты… какая ты прагматичная! Конечно, школу я закончу, куда она денется…

Они замолчали, и обе глубоко задумались о чем-то. Ярко-желтая бабочка вилась рядом, то садясь на листья, то снова вспархивая.

— Пошли на речку! — предложила Лида.

— И на речку не хочу… Знаешь, у меня такое чувство, будто я в дурмане в каком-то, — призналась Валя.

— Это из-за Ванечки твоего?

— Да, наверное. Я могу думать только о нем, говорить только о нем, и снится он мне все время…

Они снова замолчали и долго сидели на лавочке, погруженные в летний расслабляющий зной. Им ничего не хотелось, и было почему-то немножко тревожно, хотя обе они были переполнены любовью.

— Ты счастливая… — пробормотала Лида. — У тебя все определенно, Ванечка тебе в любви признался, и вы целовались. А я до сих пор не знаю, как ко мне Илья относится.

— Кажется, ты ему нравишься, — лениво откликнулась Валя.

— Вот именно — кажется! А мне определенность нужна…

— Так спроси его…

— С ума сошла! — вяло рассердилась Лида. — Как ты себе это представляешь? Я что, должна подойти к нему и вот так с порога брякнуть: «Дорогой мой Илюшенька (я тоже, по твоему примеру, начну сюсюкать)… Дорогой мой Илюшенька, было бы интересно знать, как ты ко мне относишься!»

— А что?

— А ничего! Нет, ты определенно не знаешь законов, которые бытуют в обществе, — надменно произнесла Лида, выпрямляя спину. — Есть вещи, о которых не принято говорить. Особенно если люди совсем недавно познакомились.

— Ну тогда ни о чем не спрашивай…

— Какая ты глупая! — рассердилась Лида уже всерьез. — Все, мне надоело в этих кустах сидеть! Пойду на речку, а ты как хочешь…

Валя побрела в сторону дома, обогнула его. Мать куда-то исчезла вместе с соседкой, и вместо них на веранде сидел Арсений Никитич.

— Что читаешь? — спросила Валя. Она села рядом с дедом, положила ему голову на плечо.

— Да вот, книжку одну интересную… — немедленно отозвался дед, вытирая платком блестящую лысину. — Ты послушай, Валя, как рассуждали древние об основе жизни.

— Какой такой основе?

— Ну из чего зародился мир… Гераклит первоосновой считал огонь. Анаксимен — воздух, Ксенофан — землю… Фалес Милетский — воду. Древние философы спорили о том, что важнее — огонь, вода, земля или воздух.

— Ты, конечно, согласен с тем, что первоосновой является вода. Я угадала? — засмеялась Валя, вспоминая, как ранним утром они с Иваном сидели у Иволги, покрытой холодной серой рябью.

— Да. Тут я полностью согласен с Фалесом Милетским, который голосовал именно за эту стихию.

Он еще две с половиной тысячи лет назад обратил внимание на то, что вода является единственным веществом, которое в естественных условиях встречается в трех состояниях — жидком, твердом и газообразном. Исходя из этого, древнегреческий философ сделал вывод, что все в мире состоит из воды и в нее в конечном счете превращается. Все предметы — ее проявления.

— Кто бы сомневался! — хихикнула Валя.

— А ты знаешь, что без пищи человек может прожить тридцать-пятьдесят дней, а без воды — всего три дня?

— Не может быть! — недоверчиво воскликнула Валя. — Неужели всего три дня?

— Да!

— Значит, всюду и всегда вода, в самых разных состояниях… — задумалась она. — Дед, ты мне тогда скажи, почему снег — белый, а море — синее? Это же одно и то же вещество.

— Хороший вопрос… Я тебе отвечу. Слой снежинок преломляет солнечный луч и отражает все его семь цветов, поэтому снег белый. Море синее, потому что толща воды поглощает шесть цветов солнечного луча, а преломляет и отражает один — синий.