Эли надолго замолчал.

— Для меня ты — самое странное существо, с которым я имею удовольствие общаться. Тот, кто пытается быть не подобострастным, но и не полностью честным и искренним! Ирменг, мы вернемся к этому разговору позже. Иди спать. — Сэфриоль встал из кресла, и, не попрощавшись, вышел из комнаты.

Алхимик сел на кровать и схватился за голову. Что-то в этом всем было неправильно, но вот что — Борнуа никак не мог уловить. Почему в присутствии эли он находится в состоянии человека, узревшего сходящего с небес ангела? Почему он не может противиться их приказам и безропотно все выполняет? Кто он в их игре: ферзь или пешка? И что им вообще от него нужно? Ответов не было.

Айминдель вернулся взъерошенный и с красно-зелеными глазами, на которых набухли фиолетовые прожилки вен. Устроившись в кабинете аллика и клюя носом, он прихлебывал горячий отвар багульника и чабреца, пытаясь последовательно изложить Дальенту все последние известия.

— Этот твой Ирг, он действительно, поражение мрака. Мне рассказали, да я и сам воочию убедился, что он создал оружие, способное метнуть снаряд весом в несколько фунтов на две лиги. У них рядом с Верлом большой лагерь, обнесенный деревянным частоколом и караульными вышками.

— Насколько большой?

— Одна стена длиной в шестьсот — семьсот ярдов, и высотой около четырех. Теперь представь это сооружение на небольшом холме…

— Да, площадь приличная. Не спи, Айми! Что у них внутри?

— Казармы, конюшни, мастерская, которую они называют "огненной". Кузницы, много кузниц… арсенал, — встрепенулся эли. — Да, Арсенал! Так они называют место, где стоят их пушки и все что к ним прилагается.

— Сколько их там?

— Не менее полутора тысяч. И примерно пятьсот лошадей.

— А от них до города?

— Чуть больше лиги. Стража на вышках меняется каждые три часа. Периметр обходит патруль. Примерно раз в тридцать минут. Есть еще дальние часовые, на опушке леса, их меняют через два часа. Ну и патруль Лилау. Они сейчас меньше полусотней не ходят, — неожиданно усмехнулся эли.

— Скажи, Айминдель… — дес Хизе немного помолчал. — Давно хочу у тебя спросить, но не было возможности. Почему, когда тебя изгнали, ты ушел к людям, а не гронгам? Что с тобой произошло?

— Знаешь, аллик, я ведь тебе уже сказал: это мое дело! — ответил вуст, подливая отвар.

— И все-таки я настаиваю! — продолжил дес Хизе. — Прошу, ответь!

Эли отвернулся и уставился на огонь очага; потом все же заговорил.

— Это тяжело… вспоминать очень тяжело! Изгнание из Лилау… Люди иногда жалеют, не все хуманги равнодушны. Они не могут пойти мимо страданий другого существа. Им все равно, кто это: больной теленок яка, выпавший из гнезда птенец, или выброшенный из семьи эли. У людей есть то, что они называют милосердие… Эли или гронги просто бы забили теленка, не заметив, раздавили птенца… или перерезали мне горло, без всяких угрызений совести. Ведь я гельбс, отверженный! Так к кому же мне идти, как не к ярги! Которых так же как и меня выбросили из семьи!? — Айминдель вздохнул и отхлебнул из чашки.

— Выжить трудно. А люди… Они меня понимали и давали почувствовать, что я не один… потом появился ты. И сделал нечто невероятное. Теперь я могу спокойно идти по городу, и мальчишки в меня не бросают камни… здесь я свой. Меня уважают, здороваются, иногда наливают бесплатно стакан в таверне, а некоторые девушки даже кокетничают. Аллик, ты не представляешь себе, что значит быть изгнанником!

— Теперь, я начинаю понимать, — дес Хизе немного помолчал, а затем, неожиданно посмотрел на соратника в упор. — Скажи, Айми, ты вернешься к своим, если тебя простят?

— Нет! — категорично ответил вуст. — Для меня обратной дороги нет! Та, которую я любил, не вынесла моего позора и добровольно ушла из жизни. Хотя она, как и я была всего лишь домг. Домг! Проклятье нашей расы! Ты думаешь, мне не хочется иметь детей?! — вдруг закричал обычно уравновешенный эли.

Дальент поморщился.

— Хорошо, Айми… Я понял. И теперь знаю ответ на свой вопрос.

Айминдель отвернулся и смотрел на гобелен, висящий на стене.

— Теперь расскажи, что еще ты видел и слышал в своем походе на Юг?

Ночью Борнуа спал плохо. Ему снились кошмары, он все время от кого-то убегал. К середине ночи его кошмар стал явью. Ирменга растолкал один из его зеленокожих охранников.

— Просыпайся, аллик! На город напали!

Ничего не понимающий алхимик подскочил с кровати и заметался по комнате, пытаясь найти свою одежду.

— Кто напал?

— Хуманги. Мятежники, или из Алликдейса — мы пока не знаем! Одевайся скорее, Сэфриоль приказал тебе немедленно отправляться в Схорлу! Наш отряд оседлал лошадей и готов к маршу! А Наместник уже покинул город!