– Кейтс, - начала было Надин, но меня было не остановить.

– ВЫ ВСЕ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ЗНАЕТЕ, КАК ЛУЧШЕ. ТУТ КАЖДЫЙ ЗНАЕТ, ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ПРАВИЛЬНО, ДА? – я снова сорвалась на крик, наплевав на то, что папарацци щелкали затворами, как одержимые. Мне нужно было договорить. – Ну и прекрасно. Делайте то, что считаете нужным, а я буду делать так, как лучше для меня, - не уверена, что в том, что я сейчас сказала вообще был смысл, но неважно. – Все заботятся лишь о себе, вот как ты, например, Надин, не так ли? Ты нашла себе новое занятие и бросила меня. Отлично, для тебя это правильно, так что вперед. Скай? Ты согласилась с ней, - я мотнула головой в сторону Надин, - хотя прекрасно знала, что я буду расстроена. Замечательно, забирай ее. Вы стоите друг друга, - договаривая, я начала плакать, что фотографы не переминули заснять, конечно же.

– Бу! Бедняжка Кейтлин, - проворковал фотограф, подкручивая кольцо на объективе.

– Ну хватит, - сердито оборвал его Остин.

– Эй, приятель! – наигранно возмутился фотограф. – А как же свобода слова?

– Остин, оставь их, - я смерила фотографов взглядом. – Они просто стервятники, вот и все, - знаю, они расценят это как вызов, но мне все равно. – Сегодня они не получат ни одной хорошей фотографии.

ЩЕЛК!

– Никто и не говорил, что фотография должна быть хорошей, - ухмыльнулся один из фотографов.

Тем временем водитель опустил стекло. За рулем сидел высокий худой мужчина, ему было слегка за сорог.

– Кейтлин Бёрк, верно? Залезай скорее. Мы увезем тебя от этих ненормальных.

– Скорее! – я потянула Остина в машину.

– Бёрк, мы понятия не имеем, кто… - начал было Остин, но я уже затолкала его внутрь.

– Кейтс, не надо! – попыталась остановить меня Надин. – Остин прав.

– Я могу сама о себе позаботиться, - сообщила я, практически ничего не видя перед собой из-за вспышек камер. – Хватит управлять моей жизнью.

Я управляю своей жизнью или моя жизнь управляет мной?

Моя жизнь управляет мной.

Это вопрос на миллион долларов, а не просто тема для эссе. Во всяком случае, я знаю, как бы я ответила на этот вопрос прямо сейчас. И знаете что? Я собираюсь ответить на него прямо сейчас.

– Я вообще не контролирую то, как живу, потому что все постоянно говорят мне, что делать. Все! Моя мать следит за тем, как я дышу, словно я какая-то асана из йоги, а не живой человек. Лейни хочет, чтобы я была на обложках всех журналов и чтобы обо мне говорили всегда и везде. Причем только хорошее, разумеется. Надин хочет, чтобы я поступила в колледж, хотя у меня нет даже времени в туалет сходить, не говоря уж об изучении психологии. Отец хочет работать над каждым моим проектом. Мэтти хочет, чтобы во всех моих фильмах было место для него. Ава с Лорен хотят разрушить мою карьеру. Алексис Холден практически разрушила ее. Скай хочет быть на первом месте, поэтому готова смешать меня с грязью при первой возможности.

– Давай, девочка! – расхохотался кто-то из толпы.

– Кейтс, хватит, - произнесла Надин сквозь сжатые зубы. Но я не могла остановиться.

– Остин – единственный человек, который заботится обо мне. КАЖДОМУ нужно высказать свое мнение насчет моей жизни, начиная от цвета ногтей и заканчивая шампунем. Все, что касается меня, вы рассматриваете под микроскопом и крутите-вертите как хотите, не спрашивая моего мнения! И меня это достало!

– Бёрк, - осторожно позвал Остин.

– А теперь я задумалась об этом, - громко продолжала я, - и поняла – я ненавижу этот контроль! Мне всего восемнадцать! Во что все это превратится в двадцать пять? Или в тридцать? Мама все еще будет заставлять меня надевать туфли от Фреда Сегала на красную дорожку? Будет заставлять меня пропускать встречи с друзьями, чтобы пойти на какое-то дурацкое интервью? С каких пор это называется «жизнью»? – я начала задыхаться.

– Кейтс, - донесся до меня голос Лиз.

– У нее нервный срыв! – радостно крикнул кто-то из папарацци. – КРУТО!

ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК!

– Я вас ненавижу! Чтоб вы сдохли! – выкрикнула я в сторону фотографов. Никогда в жизни я не бросала таких слов кому-то. Обычно я гораздо спокойнее.

Один из парней с камерами буркнул себе под нос кое-что, что я не буду повторять для вас, и я не выдержала. Я сказала ему то же самое!

– Кейтс! – вскрикнула Надин, но я прыгнула в машину.

– ПОЕХАЛИ!

И машина сорвалась с места, оставляя толпу фотографов и моих обескураженных бывших друзей позади.

– Эти ребята – настоящие звери, - покачал головой водитель. – Стервятники, ты права, - он резко выкрутил руль, и я завалилась на Остина.

– Ты как? – он пристегнул свой ремень безопасности, когда крутой вираж был окончен. Я сделала то же самое.

– Плохо, - коротко буркнула я, а по щекам медленно потекли слезы. – Я уже представляю, на что будет похоже мое будущее, и мне это не нравится, - я взглянула на Остина. – Интервью за интервью, проект за проектом, я буду раздавлена всем этим. У меня не будет времени ни на себя, ни на тебя, ни на друзей. Почему я вообще решила быть актрисой?

– Кейтс, тебе просто грустно сейчас, но мне нравится то, что ты делаешь, поэтому даже не думай сдаваться, - Остин сжал мою руку. Теперь, когда мы сидели спокойно, я вдруг осознала скорость, с которой машина мчалась по улице.

– Вы не могли бы ехать помедленнее? – попросила я водителя.

– Не мог бы. Смотри, сзади!
– не оборачиваясь, откликнулся он. – Эти гиены нас преследуют. Но не переживай, мы оторвемся.

Мне было безразлично. Что будет дальше с моей жизнью, которая разваливается на кусочки у меня на глазах – вот это волновало меня больше всего. Остин прав: я тоже люблю то, чем занимаюсь, но сейчас все зашло слишком далеко. Мне хочется жить двумя жизнями, но я не знаю, как снова вернуть равновесие.