Плохо.

Он прильнул к моему рту, слизывая кровь с поврежденной кожи с особой тщательностью. Каждое касание его языка, казалось, одновременно возбуждало и успокаивало.

Мурлыча, Кэл всосал мою нижнюю губу в рот и быстро притянул меня к себе. Меня прижали к двери, и чтобы не упасть я обхватила ногами Кэла за талию.

Легкий, металлический привкус моей крови не волновал меня так, как я считала, будет, и он добавил элемент первобытности к уже дикому танцу. Я дернула его за волосы, пытаясь заставить, отстранится, но Кэл лишь зарычал. Я дернула сильнее, и он поднял голову, глаза у него были дикие и потерянные.

Подняв руки ладонями вверх в знак подчинения, я коснулась пальцами его щек. Кэл сузил глаза, а затем быстро заморгал, словно пытаясь вспомнить личность глупого человека, которого прижимал к двери. Я попыталась опустить ноги на пол, но вампир зарычал, и я тут же замерла.

Не в силах остановить дрожь в руках, я сжала кулаки, оставляя следы на ладони в виде полумесяца от ногтей. Я чувствовала кровь на моих ладонях. Нет, нет, нет. Не хорошо.

У меня перехватило дыхание, когда он ослабил хватку и размашистым движением заскользил ртом по моему горлу. Я дрожала от страха, ощущая, как клыки царапали кожу. Я напрягла руку позади него, чтобы нанести удар колом. Но вместо того, чтобы погрузить в мою шею клыки, Кэл ласкал её языком.

Я успокоилась, каждая клетка моего существа сосредоточилась на том небольшом участке коже. Кэл, словно кот, водил языком вдоль натянутых сухожилий шеи.

Он заскользил рукой вниз по моей груди, затем обхватил меня за попку и притянул к твёрдому как сталь члену. Кэл еще раз понюхал мою щеку и, тихо мурлыча, проложил дорожку из поцелуев вдоль подбородка. Кол с грохотом упал на цементный пол.

Схватив мою правую руку, он прижал пальцы к прохладному рту и начал посасывать мои слегка покрасневшие пальцы. Дрожь, испытываемая от давления, понеслась прямо к моей влажной сердцевине, и я сильнее вцепилась в плечи Кэла.

Я прижалась и тёрлась об него, ощущая обжигающее, восхитительное давление. Мурлыча, он притянул меня ближе, покусывая мою нижнюю губу. Казалось, он пожирает меня изнутри, втягивая все, кем я была, принимая меня так, как никто не делал.

Расстегнув ему джинсы, я аккуратно обхватила рукой его длину. Он разорвал мою футболку и развернул нас к столу, уставленному цветочными горшками.

Я заскулила в знак протеста, когда Кэл поставил меня на ноги. Он стянул с меня джинсы, затем закинул мою ногу себе на бедро и, подняв, усадил меня на край стола. Рассада упала на пол. Я смутно отметила звук бьющейся керамики.

Злобно ухмыльнувшись, он потерся членом об меня, но не проникая. Откинув голову назад, я повторила его движение, стараясь потереться так, чтобы он вошел в меня.

Я стащила с него выцветшую рубашку. Бросив ее на пол, вонзилась ногтями в его кожу. Кэл толкнулся в меня, и я закричала. Я прижала ноги к его заднице, стараясь удержать равновесие под его толчками. Спиной я ощутила грубую поверхность стола, когда он уложил меня на него.

Кэл склонил голову, обхватив губами мои окровавленные пальцы. Он поднял голову, и смотрел прямо мне в глаза, пока лизал и сосал мои пальцы. Оргазм взорвался во мне, словно раскат грома - громкий, глубокий и жёсткий.

Мрачно усмехнувшись, Кэл подтянул меня, и провел носом между грудями вверх к горлу. Он вонзил клыки так быстро, что я даже не почувствовала. Я ахнула, опускаясь на стол, когда он задвигался быстрее, пока посасывал мою кожу. Я чувствовала себя расслабленной и счастливой, а затем Кэл закричал, когда кончил и упал на меня. Но его клыки все еще находились в моей шее, Кэл потягивал кровь после последнего толчка.

– Кэл, - прошептала я, толкая его в плечо.

Он зарычал, грубо сжимая мой подбородок, пока пил из меня. Кровь стекала теплой струйкой по груди и впитывалась в лифчик. Это отличалась от того, как меня укусили в доме Кэла. Кэл не причинял боли, но он брал слишком много. У меня похолодели и ослабли руки, чтобы оттолкнуть его.

– Кэл!
– закричала я ему в ухо. Но он даже не вздрогнул. Я использовала тон, которым будила Гиги каждое утро понедельника, но Кэл лишь сильнее прикусил мою шею, словно пировал на ужине баптистов. Пошарив рукой по столу, я наткнулась на тяжелый керамический горшок.

Собрав всю силу в руки, я занесла горшок над его головой и треснула им. Кэл поднял голову, его губы были красными и влажными. Он поморщился, а затем закатил глаза и рухнул на меня.

Я резко упала под его тяжестью, не в состоянии найти в себе сил, чтобы сесть. Колени подкосились и он осел на пол с джинсами болтавшимися на лодыжках.

– Ой...
– простонала я, шипя от различной боли, когда села.
– Он точно счастлив не будет.

* * *

Я вытерла все доказательства того, что Кэл почти высушил меня досуха влажными салфетками из рюкзака. К тому времени, когда он очнулся, его штаны все еще болтались на лодыжках, я оделась, восстановилась от потери крови, а также взяла образцы и все сфотографировала, что смогла найти.

И я поняла одно, что тот, кто построил этот сарай не оставил никаких отступных путей для случайно забредших людей. Не было никакого запасного выхода, кроме единственной двери, которую мне не хватало сил открыть, а Кэлу даже прикоснуться.