Антон усмехнулся.

– Вы обязательно у них спросите, - наказал мальчишка.
– Идемте, я покажу, куда! Только не просите, за себя не просят, а просто вежливо спросите.

– Не просят?
– переспросил Антон.

– Да, - уверенно подтвердил мальчик, - Спросите, они скажут.

Они подошли к дверям вокзала, Антон первым прошел внутрь и замер.

Прежней комнатки не существовало. Вместо нее помещался большой зал с квадратными колоннами. В левой его части находились прежние кассы, с теми же самыми полукруглыми фанерными печными задвижками, расписанием и плакатами, а вот в правой теперь помещались неудобные деревянные скамьи с прямыми спинками. И за ними - большие двустворчатые стеклянные двери, над которыми висел деревянный транспарант с выцветшей надписью "Буфет-ресторан".

Антон оглянулся, но мальчишка сгинул, за дверями не проглядывалось никого.

Постояв секунду у порога, Антон направился к стеклянным дверям.

В ресторане-буфете стояли на столах опрокинутые стулья, а дальний край занимал прилавок с витриной, в которой сохли в вазах яблоки и груши и лежали сомнительного вида конфеты.

И стояла за прилавком между доисторическими механическими весами и древними-предревними счетами маленькая девочка-задавака лет девяти, в продолговатых прямоугольных стильных очках.

– Буфет закрыт, есть нечего, - сказала девочка и важно посмотрела на Антона поверх очков.

– Совсем-совсем нечего?
– спросил Антон.

– Нечего, значит нечего. Последнюю конфету я съела.

Антон подошел к девочке.

Она была одета в сарафанчик и рубашку, непослушные волосы едва-едва уложились в две непослушные косички. Возможно, ее привели сюда, потому что не с кем оставить дома. Привели, показали, дали в руки бумагу и карандаш и отправили восвояси. И девочка, тут же выбросив и бумагу, и карандаш нашла занятие себе по душе.

– Выучили стишок, который вам задавали?
– строго спросила она и поправила перекладину очков одним пальчиком.

– Нет, - честно признался Антон.

– Будете наказаны.

– Я не специально. В следующий раз обязательно выучу.

– Смотри, в следующий раз выучи, - покладисто согласилась девочка.
– Рассказывай, что у тебя есть интересненького.

– Да нечего рассказывать, - вздохнул Антон.

– Так-таки и нету?
– не поверила она.
– Я проверю.

Антон усмехнулся, вспомнил мальчишку и вытащил на свет прежние его богатства.

– А говоришь, что нет. Ну-ка, покажи.

Она посмотрел на свет куриного бога, кивнула понимающе - хорош, затем взяла и положила на весы пулю.

Это были весы с двумя чашами. В верхней расширенной части помещался циферблат, который доставала длинная черная стрелка.

И вот эта черная стрелка переместилась от нуля до самого края весов.

Антон чуть не присвистнул от удивления.

Девочка проверила стрелку, посмотрела испытующе поверх очков на Антона и спросила:

– Хорошая вещь, тяжелая. Что за все это хотите, гражданин?

Антон на секунду опешил. Игра вдруг превратилась в нечто иное, строгое, веское, а, главное, серьезное. И готовые сорваться с языка "корзина печенья и бочка варенья" замерли и скрылись без следа в бешеном хороводе мыслей.

Почему-то вспомнились древнеегипетская богиня правды с весами. И как клали на одну чашу весов перо, легчайшее перышко истины.

Вот откуда египтяне придумали про весы? Вот так взяли и решили, что без весов никак нельзя? Или где-нибудь в тени мастаб и первых пирамид, высекая на твердом камне фигурки и знаки, или же воскуряя сводящие с ума благовония, вдруг находили, что мир гораздо шире, чем кажется? И в этом другом расширенном мире маленькие девочки взвешивают и вопрошают? Пробирая своими вопросами до основания?

Он вспомнил слова мальчищки, что отсюда без билета не уехать, и ужаснулся возможности застрять тут надолго.

– Я хотел бы получить билет, - осторожно проговорил он.

– Билеты продаются в кассе, - резонно заметила девочка.

– Тогда... тогда... даже не знаю. А что можно попросить?

– Да что угодно, - снисходительно пояснила девочка.
– Таблетку, листочек, живую воду, ключик, влюблялку...

– Таблетку?
– переспросил Антон.

– От всего, - пояснила девочка.

– А-а, - сообразил Антон.
– Понимаю, от всех болезней. Живая вода, это вроде вечная молодость. Ключик - все открывать. А листочек для чего?

– Чтобы никто не видел, чего непонятного!

– В самом деле, чего это я...

Какие шикарные открывались перспективы. Но Антон, вздохнув, попросил что-нибудь, на что можно купить билет.

– Денежку?
– строго спросила девочка.
– Денежку ему подавай. Ишь какой.

Она достала откуда-то квадратик бумажки, карандаш и старательно намалевала на нем каляку-маляку.