Лилит прошла на кухню и встала напротив Левиафана, положив руку на пояс и лихорадочно постукивая ногой.

«Наглость – это очень хорошо, но мне сейчас этого не надо. Я бы с удовольствием простила тебя, но каждый раз, когда я смотрю в твое лицо, у меня перед глазами всплывает постельная сцена, с твоим участием, дорогой мой! И ты еще спрашиваешь, как у меня дела? Опять наговорил какой-то бред Жаклин, в который она свято верит, словно ты пророк Господний и каждое твое слово нужно сохранить глубоко в голове! Как у меня дела, Левиафан? А как у тебя дела?»

– Хорошо придумала с колесами! – похвалил ее Левиафан, вытаскивая из кармана куртки сигареты.

Лилит продолжала молча стоять и цинично разглядывать наглое лицо, которое она все еще любила. Вздохнув, она развернулась и попыталась выйти из кухни, потому что в данный момент любимое лицо еще и раздражало ее. Но Левиафан очень быстро встал поперек дороги.

– Уже уходишь, милая? – спросил он издевательским тоном, потом притянул ее к себе и поцеловал.

Лилит что-то пищала и старалась вырваться, но из этого ничего не выходило.

– О, как же я люблю вкус этих губ! – блаженно прошептал он с закрытыми глазами, но они тут же открылись от внезапной пощечины.

Последовал глубокий вздох и молчание, на мгновение улыбка с его лица куда-то пропала. Лилит рассматривала его негодующее лицо, поправляя полотенце.

– Я заслужил это… – серьезным голосом произнес он и лукаво взглянул на нее, – что ты сейчас испытываешь? Тебе стало легче? Может, ты готова начать все с начала?

– Ты вообще разум потерял?– вскрикнула Лилит.

– Глядя на твою божественную красоту сохранять разум просто невозможно…

– Закрой рот и просто уходи отсюда! И никогда, слышишь меня, никогда больше не приходи! Забудь все, что между нами было. Никто из нас в этом не виноват, просто не сложилось! – четко и разборчиво проговорила она, глядя ему прямо в глаза.

Левиафан тоже смотрел на нее, но он никак не показывал своих переживаний.

– Ты врешь, Лилит! – наконец произнес он и прикурил сигарету, которую долгое время теребил в руках.

Лилит подалась вперед, и начала было что-то объяснять, но Левиафан положил палец поперек ее губ.

– Тсс… Лилит, ты врешь! Твои глаза полны слез. Когда человек просит другого уйти, он не плачет, если ему наплевать. Ты же, еле сдерживаешься, чтобы не зарыдать, так зачем же ты меня гонишь? Тебе ведь больно, и у тебя есть ко мне чувства. Хоть ты и пытаешься скрыть их где-то глубоко внутри себя, чтобы о них никто не знал. Но вот беда, Лилит, я знаю о них! Я знаю, что когда ты произносишь такие фразы, твое сердце начинает бешено колотиться потому, что ты нервничаешь, а нервничаешь ты потому, что врешь. Твой собственный организм сейчас выдает тебя полностью. Зачем ты лжешь мне? Ты не хочешь, чтобы я уходил потому, что любишь. Но твоя чертова гордость может заставить твой язык подчиниться ей, который по ее команде говорит неправду! Я никогда такого не понимал – выгонять того, кого ты любишь, а сердце при этом просто разрывается на части от горя. И знаешь, самая последняя подсказка того, что ты не хочешь, чтобы я уходил – кулон до сих пор весит у тебя на шее, а не лежит у меня под ногами, раздавленный. А это говорит лишь об одном – ты не собираешься меня бросать! Ты собираешься меня мучать, заставить извиняться и все такое. Милая моя, но в таком случае ты противоречишь сама себе. Я пришел извиниться, ты сама ждешь этих извинений, и, в это же время, ты выгоняешь меня, при этом ты меня любишь и снова ждешь извинений. Мне это напоминает замкнутый круг! Из этого круга даже ты не знаешь выход! Но милая моя, я могу тебе подсказать его…Я прошу прощения Лилит, мне действительно жаль, что так вышло. Эта ошибка стоила мне кучи нервов, я чуть не потерял тебя из-за этого. Прости меня, милая, за то, что тебе пришлось это увидеть, этого не должно было случиться. Я надеюсь на то, что ты понимаешь суть этого выхода из замкнутого тобою круга…Я очень хочу, чтобы ты простила меня, и мы снова начали любить друг друга, также жестоко и сильно, как до этого. – Левиафан замолчал и посмотрел на нее. – Я не жилец без тебя…

– В твоей логической цепочке пропущено одно маленькое, но очень важное звено! Есть идеи, что это? А я тебе подскажу! Это то, что я хочу, чтобы ты извинился не один раз. Один раз – слишком мало. Ты прав, я не собираюсь бросать тебя, но я и не собираюсь так просто прощать! Мне слишком больно, чтобы так просто сделать тебе приятно! Ты меня унизил, ты меня оскорбил. В конце концов, ты предал меня! Предателей просто так не прощают!

– С тобой тяжело, милая! – улыбнулся он. – Дорогая, я признаю свою ошибку, я прошу за нее прощения. Объясни мне одну простую истину – в чем смысл извиняться кучу раз за одну ошибку? Одно и то же ведь. Я буду приходить каждый день и говорить: «прости меня, милая». Лилит, в какой момент, у вас, у женщин, срабатывает щелчок, и вы говорите: «я прощаю»? Почему мужчины прощают вас с первого раза, а вы все время начинаете что-то строить из себя? Зачем вам это? Вы этим пытаетесь унизить свою вторую половинку, или что? Сколько раз мне надо сказать «прости», чтобы ты это сделала? Сто раз, двести? Я могу начать прямо сейчас: прости, прости, прости, прости, прости…

– Замолчи! – прикрикнула Лилит.

– Вот, теперь я вообще ничего не понимаю! Ты только что сказала, что я должен извиниться много раз, я начинаю это делать, а ты меня затыкаешь? Что творится у тебя в голове, Лилит? Ты сама-то знаешь, что тебе нужно? Лилит, я не собака…

– Конечно, ты не собака, она бы такого никогда не сделала, – по щеке потекла слеза.

– Милая, успокойся, не надо слез…

– Левиафан, уходи, просто уходи. Я серьезно, я не желаю тебя видеть сейчас. Я понимаю, ты любишь играть и все такое, но я в данный момент в домике! – Лилит руками показала ему условную крышу над головой, – тайм-аут!

Левиафан склонил голову, цокнул языком и заинтересованно взглянул на нее, расплываясь в улыбке.

– Не а, так не пойдет, милая! – выдавил он, наконец, из себя.

Лилит оскалила зубы, развернулась и ушла назад на кухню. Она смотрела в окно, специально, чтобы не видеть вампира.

На самом деле, вся эта ситуация очень забавляла ее, также как и Левиафана. Прошло около недели с момента возвращения из Парижа. У них у обоих было время, чтобы успокоится. Но Лилит нужно было немножко поиздеваться над ним, и он это понимал, поэтому позволял ей делать это. Неожиданно, она повернула голову в сторону противоположную от окна и посмотрела на чайник. Нервно гудя себе что-то под нос, она включила его и начала делать чай.