Левиафан встал, снова улыбнулся и сел рядом, вертя в руках пачку сигарет.

– Я не натворил, я спас человеческую душу! – блаженно произнес он, вытянув ноги, разглядывая позвоночные ямки на спине девушки.

– У тебя слишком довольное лицо! Каким же способом ты спас душу? Сломал шею или что-то другое?

– Милая, ты действительно хочешь услышать это? – приподняв брови, спросил он.

– А почему бы и нет? Мне интересно, как ты развлекаешься и наслаждаешься своим хобби по спасению человеческих душ.

– На автомойке я встретил человека, который был не очень доволен своим существованием, и я не мог позволить себе пройти мимо и не попытаться помочь. Когда кто-то сильно страдает от жизни, то ему нужно дать от нее сильное лекарство, а то бедолага может потерять рассудок. Знаешь, люди ошибочно радуются и думают, что противоядие от жизни – это смерть. В этом они, конечно же, правы, но, думая, что с приходом смерти они избавятся от мучений, они глубоко заблуждаются и врут сами себе. Смерть ведь тоже не очень приятная штука, и от нее мучаются еще хуже, чем от жизни. Вот, пока я наслаждался кровью обреченного на жизненные терзания, я пересчитывал его ребра, показывая, что он ошибался, думая, что уже прошел весь ад на земле и ничего хуже быть уже не может. Может – боль. Ребра оказались на месте, все до единого. Меня это расстроило, Лилит. Я проверил каждую косточку, переламывая ее с оркестровым хрустом. У него было все в порядке. И его внешний вид тоже был ничего. Молодой мальчик, лет так двадцати пяти, с густыми каштановыми волосами, с ровной и смуглой кожей. От него не пахло болезнями. Он был полностью здоров, и я никак не мог понять, почему же он был так недоволен жизнью? Скорее всего, отсутствие денег помогло ему затаить кровную обиду на жизнь. Но когда я насыпал ему горсть мелочи, он с гневом Ареса скинул ее на пол. Неужели это нельзя назвать деньгами? Ему просто хотелось все и сразу, а такого не бывает, к сожалению. Надо что-то делать, чтобы как результат получить все, а не обижаться на жизнь. Все претендуют на готовое, сами в жизни добиваться ничего не хотят, а потом сидят с недовольными лицами, словно им какашку подложили под нос. И ты представляешь, у них даже сил нет убрать это дерьмо, чтобы не нюхать и не морщиться, будут всю жизнь сидеть на пятой точке ровно и ненавидеть всех, кто в чем-то преуспел в жизни. Я попросил его поднять мелочь, он отказался. Но я же культурный человек, поэтому попросил еще раз, в ответ я какое-то время разглядывал оттопыренный средний палец. Я, также культурно, вытащил его за этот же палец из здания, и за углом, на свежем воздухе, под пение проснувшихся после дождя птиц, сделал с ним все, что уже сказал, начав с ребер.

Лилит только периодически вздыхала, вертя головой из стороны в сторону. Ей не очень нравились методы Левиафана, которыми он пользовался при общении с людьми.

– Хамство не любят все, но превращать человека в труху, тебе не кажется это уже слишком? Ты же прекрасно мог бы с ним поговорить, но вместо этого в твоем «послужном» списке появился очередной труп.

– Я не очень люблю разговаривать с хамством. Для меня такой человек сравним с грязью. А его рот набит испортившимися продуктами. И как только он открывает свой гнилой рот, от которого исходит просто невообразимый смрад, хочется сразу же избавиться от грязи, но никак не начинать с ним общаться. Потому что, каждый раз, он будет отвечать и распространять смертельную вонь по свежему воздуху. А так как ты могла уже заметить, я очень педантичен, люблю порядок и очень хорошо чую запахи. Я решил, что этого, хм, гниющего человека надо почистить. Вот и все. Если бы та грязь не вылилась на меня, возможно, он продолжал бы дальше сидеть на кассе, с недовольным лицом, проклинал бы не сложившуюся жизнь, выращивая и распространяя гнилостные бактерии во рту.

– Как же с тобой тяжело иногда бывает! – вздохнул она.

– Лилит, его больше нет, поэтому я не вижу больше смысла обсуждать пустое место. А у меня для тебя еще кое-что есть.

Левиафан встал и вытащил из кармана коробочку. Из нее он что-то быстро достал, взял руку девушки и одел на безымянный палец кольцо. Оно было в форме змеи, кончик хвоста прикреплялся к голове. На золотой коже виднелись чешуйки, а вместо глаз красовались два зеленых камня, изумрудные глаза.

Лилит разглядывала кольцо, чувствуя себя как-то неуверенно и неловко. Ее всегда смущали подарки от мужской части, особенно, если подарок дорогой. Но, безусловно, ей было безумно приятно. Но молчать тоже было нельзя.

– В честь чего это? – смущенно спросила она, поглаживая ногтем змейку по спине.

– Хотел поблагодарить за то, что ты еще не сжила меня со свету…пока что. Ну и плюс, хотелось бы, чтобы это колечко напоминало тебе о твоей истинной сущности змеи, с такими же изумрудными глазами, как у тебя. И чтобы окружающие люди могли сразу понять, кто перед ними стоит. Это кольцо может работать, как погремушка на кончике хвоста гремучей змеи, как бы предупреждая, что ты очень опасная змея. И заодно, чтобы самому не забыть, с кем имею дело. А то, мне иногда кажется, что ты ангел, а потом я понимаю, что ты всего лишь ловко прикинулась. А тут, вуаля, колечко! Предупредительный сигнал – «Здесь нет ангелов, мужик, очнись!».

Левиафан чмокнул ее в щеку, еле пробившись к лицу через розы. Лилит усмехнулась, встала и оценивающим взглядом окинула довольного вампира.

– Ты мне надоел! – Рассмеялась она, обнимая его за шею. – Спасибо! Очень милый подарок, а главное, что он необыкновенно полезный для всех окружающих меня людей!

9

– Сегодня прекрасная погода, и мне надоело сидеть дома. Поехали в зоопарк? – захлопнув книгу, Лилит вопросительно посмотрела на вампира, и ее глаза расширились от удивления: он стоял, нежась в лучах солнца, с прищуренными глазами, с довольной улыбкой на губах, слегка пошатываясь. Все бы ничего, только вот он стоял абсолютно голый.

– Ты не перегрелся там случайно, а? – тихо спросила Лилит, аккуратно откладывая книгу на стол.

Она не заметила кружку с чаем и опрокинула ее на пол.

– Черт! – еле слышно буркнула она.

– Я покорил тебя своим телом так сильно, что ты даже кружку уронила? – довольно произнес Левиафан.

– Нет! Меня покорил твой идиотизм! Почему ты голый около окна?

– Я загораю, милая. Неужели не видно? – вампир скосил на нее довольные глаза, затем в одну секунду оказался около нее и страстным голосом зашептал ей на ухо.

– Я так долго ждал, когда ты, наконец, оторвешься от своей книги, когда твои глаза посмотрят на меня, и я смогу почувствовать, то, что творится у тебя внутри. Мне так захотелось нежности, хоть грамм беспечной любви…а потом зоопарк.

Лилит, откинувшись в кресле, сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь нежными прикосновениями вампира…

– Милая, ты готова? – спросил Левиафан уже стоя у дверей, вертя ключами от машины.

Лилит сунула ногу в туфлю и подбежала к нему, выдергивая ключи из рук.