До свидания, дорогой мой. Всем сердцем Вас любящая

H. ф.-Мекк.

1879 г. августа 12. Браилов.

Только что я послала Вам свое письмо, как получила Ваше, мой бесценный Петр Ильич. Насчет Милочки Вы отчасти получите мой ответ в том письме. Совершенно так же, как и Вы, я чувствую наши отношения, так же, как и Вы, не хочу ничего в них изменить. Я внутренне посмеялась над наивностью Пахульского, который думал, что Милочка в самом деле пойдет к Вам, потому что она все к нему приставала, чтобы с ним поехать. Ему же я сказала, что нельзя, чтобы Ми-дочка беспокоила Вас и мешала заниматься. Вы совершенно угадываете, что ее интересует мое незнакомство с Вами и возбуждает вопросы. Так, она на днях спрашивала меня: “Est il vrai que tu ne connais pas du tout Петр Ильич?” [“Правда ли, что ты совсем не знаешь Петра Ильича?”] (Не знаю, кто и при каком случае ей сказал, что я с Вами совсем не знакома.) Я отвечала ей: “Au contraire, je le connais tres bien et surtout je l'aime beaucoup” [“Наоборот, я его хорошо знаю и, главное, я очень его люблю”.]. Этим ответом она вполне удовлетворилась. Итак, милый друг мой, это вопрос! в котором наши чувства и взгляды совершенно одинаковы.

Сонаты, какие есть, посылаю. Лес, о котором Вы пишете, друг мой, я хорошо знаю, и он мне очень нравится, а в особенности его очень любит Юля. Это есть Симакский лес, но там же скоро начинается и Новоселицкий, поэтому Ефим и затруднялся определить.

Меня ужасно радует, что работа Ваша идет успешно. Извините, друг мой, что сонаты в таком плачевном виде, это мой Сашок их теребит, хотя они у меня и в двух экземплярах. Всем сердцем Ваша

Н. ф.-Мекк.

[Симаки]

12 августа 1879 г.

Получил сейчас от Ивана Васильева письмо Ваше со вложением, книги и портреты. За все это бесконечно благодарен Вам. Позвольте мне, милый друг, отвечать Вам на письмо сегодня вечером. Письма наши разошлись. В то время, как я читал Ваше, Вы, вероятно, читали мое. Портреты тоже я бы хотел оставить себе на один день.

До свиданья, милый друг мой!

Ваш П. Чайковский.

Благодарю Вас за часы, за все!

Симаки,

12 августа [1879 г.]

8 часов вечера.

Буду отвечать на Ваши вопросы.

1) Купальней, как и всем остальным, я не только доволен. но совершенно восхищен. Она так кокетлива и мила! Размеры ее более чем достаточны. Я умею хорошо плавать, и простора з реке много, а для одевания ничего большего и лучшего нельзя придумать.

2) На лодке в первый раз я катался сейчас, а именно, ездил в Тартаки. Гребцами были Ефим и Алексей. Было очень приятно, но еще приятнее было в лесу. Что за прелесть этот лес! Я исходил его вдоль и поперек. Пил чай, привезенный в лодке, на обычном месте. Назад я предпочел идти пешком. Против самого дома я остановился, дождался лодки и был перевезен на наш берег.

3) Я с величайшим удовольствием побываю в Браилове. В один из дней, когда Вы предпримете поездку в лес, потрудитесь, милый друг, предупредить меня, и я приеду. Я предпочел бы, чтобы это случилось не на предстоящей неделе, а на следующей, и вот почему. Работа моя подвигается так необычайно быстро, что все главное, т. е. партитуру, я надеюсь окончить к концу недели. Тогда мне останутся разные второстепенные работы, которые нисколько не будут уже тяготить и утомлять меня, и я стану работать уже не так усидчиво. Мне приятно будет побывать в Браилове уже с совершенно облегченным сердцем.

4) Простите, что в свое время не ответил Вам на вопрос о Наташе. Ей минуло на днях одиннадцать лет. Сестра должна была выехать сегодня. Она берет в Петербург, кроме Анны и Наташи, двух сыновей, Митю и Володю, которых очень желает видеть дедушка.

5) Алексей в последнее время немножко ленится. Это произошло оттого, что каменский школьный учитель, с которым он занимался, уехал в отпуск, и таким образом для него устроились каникулы. Французский он покамест отложил в сторону. Впрочем, нужно отдать ему ту справедливость, что он никогда не сидит сложа руки и если ничего не пишет, то читает. До чтения он страстный охотник. Какой симпатичный человек Ефим! Он очень мне нравится. Леон тоже весьма предупредителен и услужлив. Кормят меня здесь превосходно. Вчера и сегодня у меня были грибы. Вообще, милый, добрый друг, как могу я желать еще чего-либо. Всего слишком много! Если бы Вы знали, как мне мил этот домик, этот чудный сад, эта дорожка к реке, эти калиточки, вход в которые в моем исключительном распоряжении! Я совсем не говорю фразу, когда сравниваю мою теперешнюю жизнь с сновидением. Целую жизнь я всегда мечтал именно о таком образе жизни и о такой обстановке.

С величайшим интересом я рассматривал присланные Вами портреты. Премного благодарю Вас за них, милый друг мой! Меня поразило, до чего возмужал и изменился Саша! Знаете ли, что его лицо, хотя менее красивое, было мне всегда более симпатично, нежели лицо Коли? Отчего это? Вообще в чем заключается симпатичная внешность? Акварельные работы превосходны. В следующем Вашем письме, будьте так добры, напишите мне, друг мой, кто из Ваших сыновей имеет способности к музыке? Порядочно-ли играют мои коллеги Коля и Саша? Мне очень понравилось, что последний растеребил немножко сонаты Бетховена. Коли теребит, значит, играет и притом часто. Еще попрошу Вас сказать мне, решен ли день Вашего отъезда за границу, и когда именно Вы думаете отправиться. На всякий случай прибавлю, что не жду скорого ответа. Пожалуйста, милый друг, берегите голову и глаза свои и пишите как можно меньше. Как ни счастлив я, получая и читая Ваши строки, но не устану повторять Вам, что быть виновником Вашего утомления было бы мне крайне тяжело.

Меня немножко беспокоит, что я до сих пор не получаю писем от Анатоля. Иногда мне бывает немножко совестно быть так счастливым и так наслаждаться, когда столь милый мне человек, быть может, томится и тоскует!

Я все хочу набрать такое количество грибов и таких хороших, чтобы можно было послать их Вам, но до сих пор не удается. Сегодня их было крайне мало. Завтра хочу попробовать поискать во Владимирском лесу, где в прошлом году их было много.

До свиданья, милый друг. Буду продолжать вести свой дневник. Следующее письмо пошлю Вам в четверг утром.