Как мне жаль бедную Наташу, что у нее гувернантка, к которой ее сердце не лежит. Зачем держать ее, я уверена, что детские инстинкты верны, и, к тому же, зачем ребенка мучить ежедневными сношениями с немилым ему человеком. Ведь это портит характер ребенка и несомненно говорит не в пользу гувернантки. Я буду рада, если Александра Ильинишна решится ее отпустить. Уговорите Вы ее поехать отдохнуть. Ведь здоровье для матери семейства, да еще такой заботливой, как Александра Ильинишна, важнее всего, и ни перед чем не следует останавливаться, чтобы сберечь. Не можете ли Вы, друг мой, взять с собою в Симаки маленьких мальчиков, трех, если, быть может, и они вносят долю затруднения поездке в Крым, а здесь Вы передадите их мне на руки, и я надеюсь их сберечь, потому что буду беречь как своих. Гувернеров у меня много и они без присмотра никогда бы не были. Устройте это, милый друг мой. я буду очень рада, и моим мальчикам будет очень весело, а к Вам они будут приезжать в гости в Симаки. Я жду с нетерпением Вашего приезда. Отдача в аренду фольварков нисколько этому не помешает, потому что .до своего отъезда отсюда не пущу ни одного арендатора. За границу я, вероятно, поеду. Паспорта берут для меня, и будет это, вероятно, между пятым и десятым сентября.

Погода все дурная.

В одиннадцать часов ко мне должен явиться директор завода граф Сципио, поэтому до свидания, милый, бесценный друг мой. Всем сердцем Вас неизменно любящая

Н. ф.-Мекк.

Р. S. Скажите, пожалуйста, друг мой, Льву Васильевичу, что в нынешнем году у меня вышло сахарного песку с каждого берковца по одному пуду полтора фунта. Не правда ли, что этим можно похвастаться?

Я думала о том, что Вам надо проводить Александру Ильинишну в Крым,-то ведь Вы могли бы, друг мой, отвезти ее туда, оставить там и тогда приехать в Симаки, а потом опять поехать за нею и привезти обратно, или все это поручить сделать Анатолию Ильичу; это было бы еще лучше.

[Каменка]

17 июля 1879 г.

Живо представлял себе я праздник 15 июля. Воображаю, как было хорошо, весело в Браилове! Только в тесном кругу семьи можно веселиться от души. Мы тоже собираемся устроить веселье, а именно, спектакль, который состоится в конце месяца. Я, как в прошлом году, буду суфлером. Вскоре после этого дня брат Анатолий уедет в Петербург, а я отправлюсь к Вам С величайшим наслаждением помышляю об этой поездке.

В последние дни здоровье сестры стало лучше. Ей очень. помогли железные пилюли. Жаль то, что, как только она становится здоровее, она сама и все окружающие перестают говорить о необходимости ей куда-нибудь съездить, тогда как, по-моему, это имеет весьма серьезное значение. Но правда то, что при таком семействе, где каждый член его привык за всякой малостью обращаться к ней, не легко решиться уехать надолго.

В настоящее время я-сижу за очень трудным местом оперы, именно, за второй картиной третьего действия. Если Вы помните, милый друг, это то место, где на площади перед собором в Реймсе происходит самый сильный трагический момент в судьбе моей героини, т. е. когда с апогея славы и почестей она внезапно падает и делается предметом гонения. Тут большие хоровые массы, множество лиц и сильное драматическое движение. Ежеминутно приходится задумываться над различного рода трудностями, с которыми и либреттисту и композитору хотелось бы справиться как можно лучше. Приходится напрягать все свои силы, и в результате каждый вечер большое утомление. К счастью, сон у меня стал в последнее время хороший (я приписываю это охлаждению температуры), и утром я бодро и охотно снова принимаюсь за труд. Да! написать сложную, большую оперу-дело нелегкое, особенно, когда подумаешь о судьбе ее. Для чего я надрываюсь над работой, когда в числе русских певиц я не знаю ни одной, которая сколько-нибудь подходила бы к моему идеалу Иоанны? А пока такой певицы не найдется, нельзя думать о постановке оперы. Остается надеяться, что такая певица явится. Я помню, что, когда Серов писал “Юдифь”, он приходил в отчаянье от мысли, что некому исполнить эту роль. На его счастье вдруг явилась певица, как будто созданная для Юдифи. Может быть, и мне посчастливится!

Я с грустью смотрю на перышко, которым пишется это письмо. Оно последнее из тех, которые я взял с собой из Villa. Bonciani. Чем далее уходит в прошедшее мое житье рядом с Вами во Флоренции, тем дороже становится воспоминание об этом незабвенном времени. Нередко строю я воздушные замки о жизни в Италии зимой. Случится ли это в нынешнем году? Увы! не знаю. Вернее, что мне придется томиться довольно долго в постылой Москве.

Будьте здоровы, мой дорогой друг!

Ваш П. Чайковский

[Каменка]

19 июля 1879 г.

Только что я отправил к Вам письмо мое, милый друг мой, как получил Ваше, и спешу на него ответить. За приглашение моих племянников очень благодарен Вам, но они нисколько не препятствуют сестре совершить поездку. Ей только тяжело с ними на время расставаться, особенно с младшим, которому еще очень нужны постоянные материнские заботы. В случае ее отъезда они останутся дома с отцом, с англичанкой, которая уже пять лет находится при двух старших, и при высшем надзоре бабушки и теток, живущих рядом с нами и питающих к ним самую нежную любовь. Да и есть за что! Это совершенно необыкновенные дети по уму и сердцу. Я питаю особенно сильную любовь к среднему, Володе, поэту, музыканту, страстному .любителю цветов, птичек и бабочек. Более кроткого ребенка я не видал в жизни. Самый младший, Юрий, очарователен своей детской роскошной красотой и забавностью его ежеминутных курьезных выходок. Еще раз от души благодарю Вас, милый друг, за предложение Ваше!

Я рад и не рад Вашему решению отдать в аренду Браилов. Рад потому, что тяжелая обуза сходит с плеч Ваших, не рад потому, что боюсь, что Вы уже не будете чувствовать себя так дома, как прежде, в Браилове, даже несмотря на то, что главный фольварк остается в Вашем распоряжении. Дай бог, чтоб все устроилось как можно лучше для Вас ! От души радуюсь Вашей заграничной поездке. Я чувствую, что, только побывавши несколько времени на чужбине, Вы с удовольствием вернетесь в свой чудный московский дом. Вам необходимо набраться итальянских впечатлений и воспоминаний ,для того, чтобы не томиться от долгой московской зимы. Вы спрашиваете про девицу, питавшую в прошлом году слабость к Анатолию. Она в конце мая вышла замуж за своего жениха и теперь совершенно счастлива. Анатолий несколько раз был у них в Павловске, где они живут, и очень сошелся с ее мужем, очень милым молодым человеком. За будущее поручиться нельзя, и при легкомысленности этой особы можно усумниться в прочности их счастья, но теперь la lune de miel [медовый месяц] лучезарно блистает на ее горизонте, тем более что она была очень бедной девушкой, а он очень богат и, следовательно, балует ее роскошью.

От всей души желаю благополучного исхода задуманного Вами дела. Как я желал бы, чтобы будущий арендатор Ваш не был жид.

До свиданья, добрый друг мой!

Ваш П. Чайковский.

[Каменка]

20 июля 1879 г.

Как Вы бесконечно добры, милый друг мой! Не знаю, как и благодарить Вас за участие и заботу о здоровье сестры. Я передавал Саше и Льву-Васильевичу о Вашем приглашении, детей в Браилов. Они оба очень тронуты и поручили мне or всей души поблагодарить Вас за теплое сочувствие . Во вчерашнем письме моем я уже объяснил Вам, что в случае отъезда сестры надзор за ними будет самый внимательный, так как, кроме отца, при них останутся английская няня, живущая. в доме с 1874 г. и внушающая к себе полное доверие, а у Юрия есть почтенная старушка-няня, находящаяся в этой должности” с самого рождения его. Кроме того, здесь же, в Каменке, живут их бабушка и три старые девицы-тетки, которые с величайшей любовью и заботливостью будут печься о них. Вообще затруднение не в том, что не будет за детьми хорошего надзора, а в том, что сестра боится быть больной вдали от дома и страстно любимых детей. Взять же их с собой значило бы только усилить. и увеличить то утомление, от которого ей и нужно отдохнуть. Кроме того, ее очень заботят отношения Наташи к гувернантке. Вы говорите, что следовало бы удалить эту француженку, но как это сделать, когда поведение ее совершенно безупречно, и антипатия, которую питает к ней ученица, собственно говоря, ни на чем не основана. В сущности, она происходит из очень-хорошего источника. Наташа была глубоко привязана к англичанке, под ведением которой находилась вместе с братьями в течение пяти лет, и страдает от этой перемены. Бедная француженка делала все, что могла, чтобы привязать к себе свою ученицу, но тщетно. Та постоянно плачет и стремится душой к своей англичанке. Неудивительно, что самолюбие воспитательницы несколько оскорблено и что она, наконец, потеряла Терпение и в свою очередь стала жаловаться и плакать. Впрочем, дело идет теперь на лад. Что касается Анны, то скажу Вам, что сестра ни минуты бы не задумалась взять ее из института совсем, если б не сознание, что домашнее учение удовлетворить ее не может. Нужно Вам сказать, что Анна-девочка необыкновенных способностей и с страшным стремлением учиться. Она три года была в превосходной женевской женской гимназии и была там всегда самой блестящей ученицей, Когда сестра переехала снова в Россию, то оказалось, что девочка стала страдать от сознания неоконченноети своего учения, а между тем в деревне невозможно было удовлетворить ее потребностям. Вот почему именно ее отдали в институт, тогда как Вера, учившаяся с ней вместе в Женеве, осталась дома вследствие слабого здоровья и совершенного отсутствия любви к учению. Вы совершенно правы, милый друг мой, говоря, что не следует принуждать девочек к учению, но нельзя, мне кажется, и мешать им, если они хотят и любят учиться. Сестра моя смотрит на женское образование совершенно так же, как Вы. Поэтому вторую дочку, Веру (олицетворенную кротость, мягкость и женственность), она учила как раз насколько это необходимо, а Анну поместила в хороший институт, где она сразу сделалась первой ученицей, и теперь ее даже без экзамена перевели в класс с наградой. К тому же, Анна хочет сама пройти полный институтский курс. Она очень самолюбива, и положение самой блестящей ученицы института льстит ей. Теперь все затруднения относительно ее возвращения в институт (из которого сестра взяла ее по случаю свирепствовавшей там скарлатины) устранены письмом от директрисы, которое пришло на днях. Отвезет же Анну в Петербург Анатолий.