Так, у пифагорейцев "диада (dyad)" обозначала не только число (количество при счёте), но и представляла принцип "парности" (дуальности)), а также и "инаковости". Сложилось воззрение (учение "О монаде и диаде" сформировалось (на пифагорейской основе) и терми-нологически оформилось в Древней Академии), что монада ("единица" как целое), символи-зирующая предвечное, единственное и цельное божество (как Единого бога), со временем обрела двойственность (амбивалентность), превратившись в сакральную "двойку" - "диаду (dyad)"; причём двойственностью (амбивалентностью) стала обладала и каждая из автоном-ных "половинок" Единого бога (параллель к древнекитайской философии, см. ниже), таким образом, трансформировавшегося в Двуединое божество ("единица" стала "двойкой", т.е. единичность обрела дуальность). Считается (В. Андреева и др. 2004), что монада ("Целое") распалась ("на два полярных понятия") на небесного бога-отца и богиню мать-земля (оче-видно (см. ниже), что такая концепция - привнесённая скотоводческо-кочевой, патриархаль-ной постнеолитической культурой модификация палеолитических, а затем и раннеземле-дельческих представлений о содержании (наполнении) образа Двуединого божества и его проявлений).

Следует отметить, что число два, по-видимому, отражало как семантическую оппозицию (противопоставление): да-нет; плохо-хорошо; белое (свет)-чёрное (мрак); левое-правое, верх-низ; юг-север и т.п., и симметрию; а так и связывалось с повтором, удвоением количества (при счёте): "не прошло пяти, не прошло десяти дней".

Представления (в самых разнообразных формах) об особом, "магическом", многогран-ном, значении числа (количества) семь в сфере природных явлений и человеческой жизни существовали на протяжении всей истории цивилизации. "Магическое" число семь прони-кло во все сферы жизни большинства древних племён и народов Ойкумены. Так, в царстве Шумера и Аккада его частотность, по сравнению с использованием остальных сакральных чисел, наиболее высока. В шумерских астрономических текстах Земля (седьмая планета в космогонии шумеров, поскольку отсчёт производился от границ галактики по направлению к Солнцу) обозначалась либо числом семь, либо семью точками. Точно такие же символы нередко наносились и на изображения бога Энлиля (88.). Вероятно, поэтому правитель Лагаша Гудеа называл число семь - "небесным". Однако, в частности, выдающийся шумеролог И.М. Дьяконов полагал, что "большинство мифологических семериц не имеет отношения к астральным явлениям". На земле Древней Месопотамии была установлена семидневная неделя (число семь соотносилось с течением времени (по лунному календарю)), а дни недели были посвящены семи небесным телам (богам, их персонифицирующим).

Подобное же отношение к числу семь зафиксировано и у древних греков: Марк Варрон в книге "Об изображениях" писал, что это число "творит на небе звёзды" и кометы, и соотносится с движением Луны. "Число семь, частое и в ритуалах, несет идею избытка, изобилия и плодородия без сомнения в связи с еженедельной периодичностью фаз Луны" - считает этнолог Камилла Лякост-Дюжардэн (1970). Отсюда и сама Луна связывалась и с растительным плодородием (к примеру, у иберов или кельтов, см. ниже), и с животым - в частности, через образ тельца Наннара (Сина), персонифицирующего у шумеров и ха-ибри Луну. Известно также и то, что эмблема "семь точек" означала (у шумеров) Землю, т.е. это сакральное число (семь) должно носить хтоническую окраску, точно также, как и растительное плодородие, зависящее в значительной степени от свойств земли, её плодородия, связанного с богами преисподней, к примеру, с хан. Муту (а также и с умирающими и возрождающимися божествами плодородия: так, егип. Осирис был растерзан на 14 (2 раза по 7) частей, разбросанных (как и измельчённые останки Муту) по всей земле).

У библейских евреев число семь имело столь же широкое хождение (упоминается в Библии ок. 700 раз) и обладало столь же глубоким сакральным содержанием, как и у "черноголовых". Иосиф Флавий (43.), в бытность свою священник и потомок священников, описывает отношение евреев к числу семь в I в. н.э.: это число обладает "особенно божественной Доха" (поскольку символизирует Эль Шаддая (Энлиля), бога Аврввма); оно - "раскрытое единство". Умножение какого-либо иного числа на семь "налагает печать известной святости на полученный результат". В эпоху Иерусалимского Храма наступление каждого седьмого месяца отмечалось дополнительными жертвоприношениями: "И воструби трубою в седьмой месяц" (Лев.25.10). В качестве ещё одного примера отметим тот факт, что национальная эмблема государственности древних евреев - семисвечник.

В древнеиндийском (вероятно, прадравидийском) предании фигурируют, в частности, семь мудрецов-риши, переживших потоп, дабы сохранить и передать грядущим поколениям мудрость допотопной Земли. В египетских "Текстах Строителей" храмов в Эдфу также упоминаются "семь мудрецов", которые были "единственными божественными су-ществами, знавшими, как создавать (строить) храмы (на Земле)". Заметим, что Земля - "вотчина" бога-отца, носителя мудрости и знаний (и о ремёслах).

Известно (57.), что число семь "не отражено в графической символике" Древнего Еги-пета, в Вавилонии и "в древнеиндийских верованиях". Это, возможно, обусловлено тем, что в Древнем Египте число семь, как хтоническое, сделалось эмблемой "возрождённого" бога Осириса, владыки царства мёртвых (где он и пребывал): "В день зимнего солнцестояния они (египтяне) семь раз обводят корову (как Исиду, нашедшую Осириса) вокруг храма Солнца... ища Осириса" (Плутарх. "Исида и Осирис"). Умерший же проходит через семь залов и семь дверей, чтобы попасть в Аменти (то же и в Куре ("Стране без возврата") - преисподней "черноголовых"). Согласно египетским легендам, в седьмом часу ночи (в полночь) змей Апоп (исчадие преисподней) нападает на ладью солярного бога Ра. Характерно, что в Индии даже человек, окончивший ун-т, к примеру, служащий банка, считая деньги, вместо "семь" обычно произносит: "шесть и один" (А.Е. Снесарев "Этнографическая Индия". 1981). На одной из вавилонских табличек (месяцеслов старовавилонского периода) говорится: "Седьмой день... Дурной день... Не есть мяса... Не сменять одежду... Царь не должен всходить на свою колесницу, изрекать приговоров. Врач не должен класть руки на больного. Не следует приводить в исполнение задуманное" (66., 94.).

Согласно росписей, обнаруженных на стенах святилищ Чатал-Гуюка, число семь связы-валось у анатолийцев с землёй ещё в VII тыс. до н.э. Когда фараону Эхнатону потребовалось установить "стелы, которые отмечали бы границы территории (земли) Атона" в городе бога Ахет-Атоне, то было поставлено 14 (7 и 7) стел; т.е. у египтян сакральное число семь традиционно соотносилось и с землёй, и с преисподней ещё до их разделения (древнеегипетский бог земли - Геб).

Таким образом, число семь обладало широким спектром хтонической окраски (как ха-рактеристики): оно соотносилось и с землёй (почвой) Земли и с "землёй" Небосвода (см. ни-же). Отметим также, что в древности время воспринималось цикличным (в частности, в связи с соотнесением амбивалентных свойств Луны и хтонического числа семь), ибо всё на свете имеет своё начало и свой конец, ибо "всё [в своё время] возвращеется на круги своя".

Уместно заметить, что часто используемый в религиоведении термин "хтоническое" происходит от греч. "" - "земля, почва", и трактуется (в широком смысле) как земное (к примеру, связанное с почвой для посевов или строительства, или как эмблема Энлиля), так и подземное, - связанное с недрами земли, а также и с преисподней, как символом умирания, ухода из мира живых, пребывания в иномире). Более узко (используется чаще): понятие "хтонический" указывает на потенциальную возможность умереть, погрузиться (уйти) в недра земли (в частности, периодически) и/или на способнось лишить кого-то жизни.

Относительно сакральной значимости числа пять нет единого мнения, хотя и известно, что данная символика ("пять объектов") применялась в эпоху среднего палеолита неандертальцами в связи с ритуальным погребением медведей в пещерах (т.н. "медвежий культ").

Так, характерно, что череп мальчика из знаменитого погребения в пещере Тешик Таш Тянь Шаня (мустье) был окружён изгородью из пяти пар рогов (т.е. и круг - символика, существовавшая в среднем палеолите (употреблялся круг и в "медвежьем культе")); т.е. и здесь сакральное число пять устойчиво связывалось с хтоническим миром преисподней (в то время, как число семь (у шумеров) первоначально - с Землёй).