Наконец, всё было готово, печь разогрета, стекло разварено в янтарный мёд, и началось интересное. Синтарено набрал на металлический конец трубки немного расплавленного стекла и отвернул её от печи, вращая вокруг оси и поддувая с другой стороны. Бесформенная янтарная масса стала разбухать и светлеть, а ещё через пару секунд Синтарено вернул её в печь – снова нагреть и добрать стекла.

Следующие минуты главной задачей помощников было не мешать, так что Тинто уселся на стол смотреть, как мастер равномерно вращает трубку вокруг оси, держа её горизонтально и иногда покачивая, как маятником. И дует в деревянный наконечник, следя, как на другом конце трубки растёт, перетекая и колыхаясь, светящийся янтарём неправильный цилиндр. Когда цилиндр вырос примерно до нужной длины, Синтарено в очередной раз отправил его греться в печь, а достав, всё так же вращая трубку и балансируя снова размягчившимся стеклом, поднёс её к мокрой деревянной форме, составленной из двух половинок. Аккуратно повернул трубку вертикально, опустил стекло в форму и продолжил дуть, пока её внутренние стенки не зашипели, исходя паром от прижавшегося горячего стекла, и не запахли горелым деревом.

Тьелперинкваро был ближе, так что по знаку мастера половинки формы убрал он, но Тинто тоже спрыгнул со стола и подошёл, разглядывая ровный и уже почти остывший аккуратный цилиндр с ровным донышком. И удивлённо ойкнул, когда Синтарено ножом срезал его с трубки и положил опять в печь.

– Зачем? Разве что-то не так получилось?

– Да нет, всё так, - Синтарено обернулся. – Просто если оставить остывать снаружи, стекло будет слишком хрупким.

– А можно вторую трубку я попробую сделать? – спросил Тьелперинкваро, положив деревянную форму в воду и вставая.

Синтарено усмехнулся, но возражать не стал.

– Ну, попробуй.

Тинто снова стало обидно: вот опять он первый лезет. Другие, может, тоже хотят попробовать! Хотя, наверное, сам виноват, и нужно было вызываться раньше…

Впрочем, и эти мысли быстро прошли, когда лорд действительно попробовал. Пока стекла было мало и оно облепляло стеклодувную трубку плотным комком, всё, казалось, шло хорошо. Но как только Тьелперинкваро раздул его в продолговатый пузырь, по пузырю сразу же побежали подозрительные складки, как будто его кто-то скручивает, несмотря на все подсказки Синтарено. А потом стекло трепыхнулось от неосторожного движения и сложилось вдвое.

– Интересное искусство. – Тьелперинкваро провал, кажется, ничуть не смутил. Улыбался он так же довольно, как когда у Синтарено всё получилось легко и играючи.

Тот кивнул, тоже улыбаясь и счищая ещё не застывшее стекло обратно в посудину в печи.

– Да, с первого раза сложно.

– Я тоже хочу! – Тинто решительно влез между ним и лордом. Спорить никто не стал, только пришлось подождать, пока стекло снова расплавится. Тинто взялся за ручку с трепетным предвкушением. С виду это вовсе не казалось таким уж сложным. Понятно, почему у Тьелперинкваро не получилось: он просто не привык к таким плавным движениям, это тебе не молотком стучать. Другое дело… Что именно “другое дело”, он додумать не успел: жидкий ком качнулся в сторону, Тинто чуть шевельнул трубкой, поймал его, но ненадолго. От малейшего движения стекло колыхалось в самых непредсказуемых направлениях, реагируя как будто даже на биение жилки в запястье, и норовило то скрутиться в жгут, то лопнуть от слишком сильного выдоха. Какое-то время Тинто удавалось управлять этим танцем, поддерживая трепетную массу в равновесии, но потом он слишком сильно качнул рукой, и стекло, закрутившись, пошло складками и лопнуло. Тинто разочарованно вздохнул, глядя как в чашку стекают тонкие переливающиеся нити – совсем как от незастывшей конфеты из жжёного сахара. Даже захотелось набрать на палец и сунуть в рот.

– Ничего, - довольно кивнул Синтарено, начиная заново замешивать массу в печи. – У тебя почти получилось.

– Может ещё раз? – обрадовался похвале Тинто. Лорду такого не говорили, по крайней мере.

Но Синтарено его надежд не оправдал.

– Лучше в другой раз. Как я понял, нивелир нужен срочно. А когда я закончу, можем попробовать что-то попроще.

“Попроще” тоже оказалось существенно сложней, чем можно было подумать. Когда нивелир отправили остывать в печку, Синтарено убедился, что стекла ещё немного осталось, и спросил, хочет ли кто-то попробовать сделать тюльпан. Они, конечно, хотели, и Синтарено быстро сделал пару небольших, в палец длиной трубочек, раздал каждому по одной и пошагово объяснял, как её держать щипцами, насколько разогреть свободный край, насколько раздуть, как резать ножом жёлтое, вязкое стекло, оставляя красные следы и разделяя цветок на лепестки, и как потом вытягивать и отгибать каждый лепесток, чтобы получился тюльпан. Вроде бы, ничего сложного – пока не попробуешь. “Как рисовать акварелью, - сказал Тьелперинкваро, когда с первой попытки у него вместо цветка получился невнятный ком. – Одна ошибка – и всё насмарку”. Его, похоже, неудачи опять не смущали, улыбался даже. А Тинто просто расцвёл от счастья: что у него-то тюльпан получился ого-го, да ещё и с первого раза, и что наконец-то у него что-то получается лучше, чем у лорда. День определённо удался.

***

После обеда, когда нивелир и цветы успели остыть, а новоявленные стеклодувы - поесть, Тьелпэ пошёл знакомить Тинто с картами и объяснять, как правильно держать линейку. По дороге пришлось сделать несколько остановок, и через стройку они шли, нагруженные, помимо нивелира, планшетом, треногой, сумками с разной мелочью.

Здесь сугробы были ещё внушительней: утром рабочие расчищали площадки и подходы к ним, и теперь снег лежал по сторонам целыми горными хребтами по пояс высотой. Стены по большей части уже поднимались выше, и от снегопадов их заблаговременно закрывали, так что работе погода не мешала, хотя и усложняла её несколько. Так что Тьелпэ удивлённо и немного обеспокоенно повернул голову к группе рабочих, стоявших у лесов за очередным поворотом. От котелка у костра поднимался пар, рядом стояли вёдра с холодной водой и широкая бадья с сухой смесью, но раствор из неё разводить никто не спешил, вместо этого тихо переговариваясь и поглядывая куда-то вверх, где сквозь неплотно пригнанные доски виднелось какое-то шевеление и мелькало рыжее.

Тьелпэ свернул туда же, и ждавший вместе с рабочими мастер - Халион, - обернулся на хруст снега под ногами. Поздоровался, убедившись, что лорд идёт к ним, а не просто проходит мимо.

Тьелпэ кивнул, остановившись рядом. Посмотрел снова на костёр, на рыжих и повернулся к Халиону:

– У вас перерыв, или они мешают?

– Они обещали скоро завершить свои… исследования, - вежливо сообщил мастер.

– Какие исследования? – Тьелпэ снова посмотрел наверх, теперь с интересом. Мало ли, вдруг он зря плохо думает о близнецах? В переносе лагеря они много помогали.

Халион задумчиво посмотрел туда же, прикидывая, как бы объяснить, и навстречу взглядам высунулись две рыжие головы: обе лохматые, но Тэльво волосы хотя бы заплёл, а Питьо так и оставил отрастающие вихры торчать в разные стороны.

Оба с радостным любопытством следили, как брошенный камень ухнул вниз, а потом привязанный к нему платок раскрылся, резко замедляя падение, и камень тихо спланировал до земли, закручиваясь в полёте, пока не утонул в снегу, оставив на поверхности бежевое пятно платка. Рядом виднелись следы прошлых опытов, которые Тьелпэ сначала не заметил.