Он никогда раньше не делал ничего из стекла и даже не думал об этом. Сложно работать, наверно, оно же хрупкое. И откуда его берут вообще? Его же как-то делают, не всё же добывают готовым, как обсидиан?

В облаках ответов видно не было, зато под ноги неожиданно попалось что-то – да так, что Тинто споткнулся и чуть не упал, попытавшись пройти мимо доски, перекинутой через канаву. Пришлось опустить запрокинутую голову и смотреть, куда наступаешь.

Когда только вырыть успели? Ещё вечером не было.

В шатре негромко переговаривались, и он подождал немного, глядя по сторонам и смаргивая редкие крупные снежинки. С началом зимы работа замедлилась, но пейзаж всё равно менялся стремительно. Кое-где стены поднялись уже в рост, опутанные сетью лесов, в промежутках между ними появлялись и исчезали груды камня, досок, песка или земли. На ночь их укрывали, и сейчас они были припорошены тонким слоем снега. Если посмотреть в другую сторону, там склон плавными волнами сбегал к речке и дальше, к озеру. Почти в ту же сторону уходила дорога на карьер и к старому лагерю, но она скоро загибалась вправо, туда, где за слоем облаков угадывался рассвет. А к северу от неё убегала в лес развилка, по которой можно было дойти вдоль реки к самому Митриму и дальше, к дороге напрямик через лёд.

Там же, ближе к реке и в стороне от дороги, стояли шатры. Сначала показалось, что землю вокруг них замело снегом, но белая пелена колыхалась слишком плавно и легко для позёмки. Это туман наползал от реки.

Наверное, переезжающих из главного лагеря будут селить где-то там же, поближе к еде и подальше от стройки, чтобы не мешать друг другу.

Интересно, мама там же поселится или сразу пойдёт искать место для садов где-нибудь в стороне? Она обещала перебраться сюда в числе первых, в главном лагере у неё всё равно никаких важных дел нет…

Полог шатра за спиной колыхнулся и стукнул замёрзшим краем о колышек, и Тинто вздрогнул, оборачиваясь на звук. Но вышел Тьелперинкваро, можно было не дёргаться.

Хотя в последнее время Тинто и к Куруфинвэ привык – достаточно, во всяком случае, чтобы не замирать испуганно каждый раз при его появлении. Сейчас, впрочем, это ценное умение не пригодилось: Куруфинвэ всё ещё не выходил, а Тьелперинкваро не стал ждать, сразу направившись к мастерской.

Синтарено тоже уже пришёл. Развернул полотенце, демонстрируя кучку стеклянных осколков, прозрачных и зеленоватых. В прозрачных, более крупных, ещё угадывались трубки нивелира: Синтарено сказал, что их принёс Фернион, не стал выкидывать, к счастью.

– А зелёные я ещё до того насобирал. Я давно ещё попросил знакомых, чтобы приносили мне, если разобьют что-нибудь стеклянное.

Он собирался заворачивать обратно, но остановился и посмотрел вопросительно, когда Тьелперинкваро попросил подождать.

– Тинтаэле, тебе интересно было, из чего оно, - и отложил из общей кучки три небольших осколка: два прозрачных и один зеленоватый.

Поколебавшись немного, Тинто потянулся туда, осторожно взял один из прозрачных осколков, небольшой, и прислушался, предвкушая головную боль. Но до этого не дошло: материал оказался настолько знакомым, что он почти сразу удивлённо открыл глаза и повернулся к Тьелперинкваро.

– Кварц?

Тот кивнул, улыбаясь:

– Я сразу подумал про хрусталь, но здесь больше компонентов.

Пока они развлекались таким образом, Синтарено прошёлся до верстака, уложил на металлическую пластину свёрнутое полотенце, взял небольшой молоток и прошёлся им в несколько ударов по кучке осколков внутри. Тинто удивлённо обернулся туда, а Тьелперинкваро только покосился и сразу же переключил внимание на отложенные осколки: взял прозрачный и тоже прислушался. Проверяя другие компоненты, видимо. Тинто последовал его примеру, но ничего внятного различить не удалось. В кварце, который он слушал ещё на карьерах, тоже наверняка были какие-то примеси. Как тут понять, чего там не должно быть в чистом?

Синтарено перестал крушить стекло и теперь просто наблюдал. Как будто даже с интересом смотрел на Тьелперинкваро: угадает или нет?

Тот повернул к нему голову через несколько секунд:

– Кремния больше всего… Песок, известь и сода?

Синтарено довольно хмыкнул и кивнул, откладывая молоток.

– А пропорции ты тоже слышишь?

– Шесть частей песка, извести и соды - по одной, – рассеянно ответил Тьелперинкваро. – Другие примеси – это прислушиваться надо.

Он положил осколок обратно, и Тинто спохватился, что так и держит в руке свой. Привстал, исправляясь, а лорд пробежался пальцами теперь уже по зеленоватому осколку. И повернулся опять к Синтарено:

– А здесь калий. Но у них же температура плавления разная получается. Это не помешает?

– Ну, было бы лучше одинаковое стекло брать, конечно, - согласился мастер, осторожно ссыпая теперь уже мелкие осколки в широкую посудину с толстыми стенками. – И посудину лучше бы закрытую, и печь другой конструкции. Но пока придётся использовать, что есть. Перемешаем хорошенько, для наших целей пойдёт. Совсем бесцветное не получится, конечно, но вам ведь и не нужно.

Кинув отложенные три осколка к остальным, они поставили горшок в огонь, и Синтарено занялся инспекцией приготовленных с вечера инструментов, охотно отвечая на вопросы, которых хватало у обоих мальчишек. Тинто ещё накануне заподозрил, что Тьелперинкваро тоже никогда не имел дела со стеклом, просто это приятное соображение подзабылось, пока лорд скромно демонстрировал умение различать примеси по музыке. Но всплыло снова, пока они под руководством Синтарено готовили рабочее место, сдвигали всё лишнее к стенам, освобождая пространство в центре, и разбивали лёд на застывшей за ночь воде в бочке, чтобы наполнить расставленные по мастерской ковш и бадейку. В кои-то веки оба оказались в мастерской практически на равных, и сознавать это было на удивление приятно.