– Да если бы я знал...

Меня отпускают, предупреждая, чтобы никому ни слова о встрече, которая только что состоялась, даже не заикался, а то сам заикой стану (обещание я в тот же вечер нарушил).

Мокрый дождя не боится, поэтому на прощание, опомнившись, спрашиваю:

– А как вы узнали, что я ездил в Пирятин с неграми? Кто-то из соседей заявил?

Услышу ответ или нет?

– Какие соседи?! На Пирятинской автостанции вас уже встречал наш сотрудник!

Вот те на!

– На авто ...станции? А как он о поездке мог …знать? Замысел возник спонтанно...

«Серые пиджаки» переглянулись. А потом:

– А вы проездные документы покупали по студенческим билетам?

– Конечно!

– Больше в подобные переплеты не попадай!

И минуты хватило, чтобы я понял: все кассиры на автостанциях – «шестерки» КГБ.

***

Первая сессия. Зачеты позади. Начались экзамены. Пока для меня весьма успешно.

Сдаю очередной предмет. Подошла моя очередь отвечать. За столом– седой профессор ну очень

солидного возраста Рубан (этакий Дед Мороз и дед Мазай в одном лице). Берет мою зачетку:

– Эта ваш матрикул?

Откровенно говоря, подобное слово я слышу впервые, но, поскольку в руках экзаменатора – синяя

книжица, догадываюсь, о чем идет речь.

– Да! – отвечаю нарочито громким голосом (чтобы сразу возникала уверенность – предмет знаю).

– Так, а вы не родственник Василия Александровича Сухомлинского?

Ага, врубаюсь я, визави невнимательно прочитал мою фамилию. Как же быть?! Не разочарую ли я

профессора, признавшись, что родственником столь известного человека не являюсь? И как это

может отразиться на оценке? Тем более что, чувствую, немного по билету «плаваю». Сказать, что

родственник? А вдруг дедушка Мазай-Мороз близко знает его членов семьи, затеет разговор, и я

«поплыву» еще хуже, чем по билету? Да и – спинным мозгом чувствую!
– однокурсники сзади

напряженно и с завистью прислушиваются к нашему разговору: неужели этому козлу (то бишь, мне) так повезло с родственником? Нет, решаю, лучше не рисковать.

– К сожалению, – выдавливаю из себя, – Василий Александрович не мой родственник. Хотя я бы, конечно, почел за честь.

Однако того, что моя фамилия вовсе не Сухомлинский, не говорю. Это же может быть расценено

как обвинение в невнимательности.

– Значит, не родственник? – разочарованно тянет профессор.

И смотрит добрыми-добрыми (или у меня галлюцинация?) глазами:

– Ну, ничего, у такого известного человека не может быть абы каких однофамильцев! Я ставлю

вам «пять».

Так я получил первую незаслуженную оценку.

***

Думал, что «квадратное катят, а круглое несут» – это исключительно об армии. Ан, нет.

Оказывается, столичный преподаватель мало чем отличается от ротного старшины. Впрочем, все

по порядку.

Позади первая сессия. Что в зачетке? Три «пятерки», одна «четверка» и «незачет»… по

физкультуре. Меня уже сфотографировали (интересно, не под рубрику «Им среди нас не место»?) для стенной газеты, пропесочили на собрании группы. Жду собрания курса – там экзекуция

обязательно повторится. Только выступающие будут в более тяжелой весовой категории.

А шум-то, на мой взгляд, совсем не по делу. Или у меня крыша поехала. Ведь на учебу в первом

семестре я все-таки налегал. Даже в библиотеку ходил. А на физкультуру махнул рукой по той

простой причине, что практически по любому виду я зачет, а то и экзамен, сдам запросто. Так

зачем, рассудил, время терять. Пусть ходят и отжимаются те, кому это трудно.

И вот подошла пора зачетов, и я узнаю: те, кто систематически занятия пропускал, к сдаче не

допущены. Ну, разве не идиотизм в квадрате?! Выходит, какой-нибудь дохляк, исправно посещая

занятия, считается физически развитым. А я, без всяких тренировок могущий преподавателя на

вербу забросить, не развит. Форменный бред! Занятия по физкультуре, в таком случае, –

стопроцентное очковтирательство. И это где? В у-ни-вер-си-те-те!!!

***

Я и девушка с исторического факультета Надежда А., с которой мы встречаемся уже четвертый

месяц решили связать себя узами брака. Безусловно, учитывая мой характер, модно с

уверенностью сказать: ничьих уговоров, отговоров я бы никогда не послушался. Однако хотя бы

проформы ради родителей в известность поставить считаю необходимым. Тем более, мой