Антон начал целовать ее в шею, поднял и посадил на стол. Распахнул халат, огладил грудь, положил руку на лобок.

— Телевизор сделай громче, — прошептала Ната, целуя его ухо. — Я буду кричать.

— Завтра лечу в Питер, — сказал он ей. — На конференцию. Буду там пару дней.

Они лежали в постели, Ната щекой у него на груди. Ее волосы пахли жимолостью.

— Увидишь наших, передавай приветы.

— Увижу. — Он смотрел в потолок, на покачивающиеся в уличном свете тени тополей. — Томиных увижу точно. Гриша звонил на днях, звал повидаться.

— Ну, все понятно с твоей конференцией, Шестопалов.

— Чего?

— Да ты как Томку увидишь, забудешь свои нуклеотиды. Что я тебя, не знаю?

Леру со второго курса все звали Томка. По фамилии Гриши. Он ухаживал тогда за ней изо всех сил и через три года добился результата. У них, можно сказать, тоже не было выхода — молва поженила их задолго до того, как Лера сделал окончательный выбор в пользу надежного и верного Грини.

— Слушай, не начинай только, — попросил Антон.

— Да я не начинаю, — Ната потерлась о его бок. — Давно уже смирилась с тем, что ты Лерку любишь всю жизнь. Это как типа наступление зимы. Холод ненавижу, а сделать ничего не могу.

«Холод ненавижу». Сегодняшний разговор с Астафьевым. Ната, Натка, что же мне делать?

— Если я Лерку люблю, почему на тебе женился?

— А вы такие сложные оба. Замороченные. Сложным людям нужны простые. Тебе — я, Лерке — Гриня.

— Ты же не простая, Ната. Ты же притворяешься только.

— Притворяюсь, — согласилась она. — С тобой научилась. Иначе как с тобой быть? Сложно. Пятнадцать лет вместе, а ты все о другой бабе думаешь.

— Ната.

— Все, все. Сплю. И ты спи. Тебе силы понадобятся.

«Пятнадцать лет, — думал Антон. Тени тополей расплывались перед его глазами. — А помню как вчера».

— Слушайте, ну эта газпромовская хрень — это пипец, — Антон помотал головой. — Я ее вживую впервые увидел. Полный пипец. Церетели отдыхает.

— На следующий год еще одну обещают, — вздохнул Гриня. — У меня пациент в градостроительном комитете. Бумага уже на подписании.

— От чего его лечишь?

— Да у них одна проблема. Не стоит. Бабла рубят во, — Гриня показал. — А не стоит.

— Что ты им колешь? Силикон?

— Зачем так грубо? Сейчас тоньше работаем. Гормональные всякие вытяжки.

— Помогает?

— Нет. Помогает «Виагра». Но «Виагру» каждый лох может, а у нас один шприц полтонны бачинских. Осознаешь культуру потребления, бро?

Они заржали.

— А ты все там же, Антон? — спросила Томка.

Они совсем не изменились. Гриша подвижный, жилистый, только седины прибавилось. Но он еще в институте щеголял белыми прядями. Лера хрупкая, худая, девочка-птица. Нет, уже женщина. Ее фарфоровая красота созрела, обрела законченность. Крохотные морщинки усталости тронули уголки глаз.

Антон поймал себя на том, что слишком откровенно любуется ее движениями. Как она режет хлеб, как ставит тарелки. Томка поражала его не только тем, что замечали все — красотой и вызовом, который несла ее красота, — он видел в каждом ее движении отточенность, завершенность. С детства чувствительный к своим и чужим ошибкам, Антон находил в Лере идеал безошибочности. В библиотеке он часами мог следить за тем, как она пишет, точно послушных солдат строит буквы.

Он отвел взгляд.

— Я все там же. Тружусь на благо Отчизны. Надо сказать, последние пару лет уже не то чтобы безвозмездно. Ситуация выправляется.

— По тебе заметно, костюмчик шикарный, — подмигнул Гриня.

— Ната заказала. Она как прежде — финансовый локомотив нашей семейной ячейки. Меня только на косметику и кеды для Кирюхи хватает.

— Скромничаешь, скромничаешь, Шестопалов.

— Как Ната? — спросила Лера.

Она закончила накрывать на стол и села рядом с Гриней. Ее светлые глаза следили за жестикуляцией Антона.

— Ната хорошо. Выучилась на права, летает вовсю. Передавала приветы, поцелуи. Просила фотографии Машки.

— У нее электронная почта какая? Я вышлю. Прямо сейчас, — Гриня подхватился.

Томка мягко положила ему руку на плечо.

— Гриша осваивает компьютер, — сказала она. — Темпы поражают. Но его участие в воспитании ребенка и прочих аспектах супружеской жизни неуклонно снижается.

— Подсел на онлайновые игрушки, — виновато объяснил Томин. — Такая оказалась зараза.

— Ты борись. У меня ассистент, Зайцев, чуть из семьи не ушел. В этот играл, как его, «Варкрафт».

— «Варкрафт» — ерунда, старье.