– - Не математике же будет учить грязный слуга!
– - возмутился Реймун.
– - Наставников, наоборот, у неё слишком мало. Дрянь тупа, как бездарно вылитый клинок! Неужели так сложно было уделить десять минут? Имея ониксы, я бы перестал быть целью этой твари.

Под конец Сальвер шипел, но холодного выражения лица не менял. После обеда будет возможность остаться с ним наедине и насладиться зрелищем, как исказиться в гневе его лицо, каким отрывистым станет его тоненький мальчишеский голосок. Взрослый мужчина, застрявший в теле подростка, -- удивительные законы в этом мире! Развитие организма застыло, а разморозка с последующим взрослением возможны только при наличии синяков вокруг глаз, так называемых ониксов. Мило. Но факт остаётся фактом: под строгим контролем своего друга Надаля Пеша, Реймун был более успешным соблазнителем, нежели сейчас, когда стал думать собственной головой.

Не зря суп показался мне страшным -- местные гастрономические изыски продолжают радовать "разнообразием". Густой, похожий на слизь, бледно-зелёный кактусовый суп предлагалось подсластить сухариками из жареного крабового панциря, нашинкованного тонкой соломкой. На предположение о наличие в меню крабового мяса на меня посмотрели, как на спятившего тормаша, порешившего пару сотен человек за две-три минуты. Хитиновый покров нерастяжим, поэтому молодые речные крабы сбрасывают его при росте. Питаться отбросами? Фу! С тем же успехом могли бы подать к столу хитин таракана... но после сброса покрова они такие беленькие, прозрачные и... тошнотворное зрелище.

Я старалась не морщиться, ограничиваясь только любимым зелёным вином. На десерт предполагалось некое блюдо под названием "рисовый помп", но не мои любимые кофейные орешки. Застольный разгвор шёл во всю, а я лелеяла надежду, что хоть из риса приготовили что-нибудь съедобное. На столе, помимо гастрономических изысков, представлены все четыре вида существующего в этом мире вина: зелёное -- чистый виноградный сок, сладкое красное, кислое синее и горькое чёрное. Пару месяцев назад я перепробовало каждый, причём не только само вино, но и виноград, из которого делают выжимку и морозят ту в шарики. Цвет и вкус неизменен в процессе приготовления от свежего винограда до ледяного вина.

– - А сварить не пробовали?
– - я поинтересовалась у леди Фламенко, с удивлением узнав в рисовом помпе простой хлеб. Не совсем простой, а рисовый.
– - Получается вкусная каша. Добавить только масла или соли по вкусу.

Или мяса, -- кровожадно мысленно добавила я, но озвучивать идею не собиралась. Я не тормаш. Убийство и даже охота -- это их извращённая прерогатива. Травоядные... Но тут лорд Гаусельм обмолвился, усмехнувшись, что я ведьма. Верить в мои мистические силы они перестали уже давно, но боялись гнева старшего сына. Его якобы чудотворное спасение и угроза жизни вообще казалась им плохо продуманной ложью и паршивым театральным представлением. Единственное, что меня спасало, кроме защиты Реймуна, это непонимание причин, из-за которых я ему нужна, притом именно я и никто другой.

– - Ведьма?
– - изумилась царевна и, как ребёнок, хлопнула в ладоши.
– - А покажи фокус! Покажи! Покажи фокус, ведьма!

Фокус?! Я несколько месяцев подряд ежедневно экспериментировала с магией, в поиске стандартных формул и всяких шаров огня/воды/молнии... В бешенстве, но не показывая ярости снаружи, я, улыбаясь, смотрела на требующую фокус царевну, с интересом поглядывающую на меня. Повышенное внимание ведьмы удостоилось украшение царевны: ободок, сзади сходящийся в петле и спускающийся до самого кончика крысиного хвостика. Металлический. Я могу сию же секунду взорвать эту тупую голову, но мне слишком сильно хотелось женить Реймуна на этой дуре, поэтому пришлось насильно успокоиться.

Но успокоили меня не адекватные доводы самовнушения, а больно врезавшиеся в бедро пальцы сидящего рядом Реймуна. Охамел, мальчик. Зато рисовые помпы, на радость царевне, танцуя, перелетели прямо в поставленную перед ней чистую десертную тарелку.

***

Крысу разместили согласно её статусу. Я вынашивала план изощрённой мести. Всё шло по плану. Тишину нарушал только побег испуганной прислуги из кухни. Первый этаж объяли паника и хаос. Реальность предположения, что меня отстранили от главного веселья, зашкаливала. Я поспешила явиться в эпицентр зла, чтобы удостовериться наверняка и покарать тех, кто пытается лишить такого удовольствия. Реймун бушует без моего участия! Мало того, что женится, так ещё и на печально известной царевне. Подождите, а что он спрашивал про подтверждение кровного родства? Кажется, весёленькие дни наконец настали!

В кухне разверзлась бездна: запах гари, дым, стихающие за спиной крики, -- Реймун Сальвер стоит у плиты. Невероятное зрелище. Разве после обеда царевна не желала вкусить десерт наедине с женихом, будущим мужем? Тот отвертелся, уточнив, что после обеда ужасно занят по службе: проводит научные исследования, направленные на упрощение военно-полевого быта. С тормашем препираться никто не стал, на его удачу. Только нежное "Надеюсь, вскоре поразишь нас успешными результатами, ти" царевны, после поднявшейся из-за стола, обошедшей его, на минуту положившей ладонь на плечо Реймуна и окончив мысль простеньким "я буду ждать".

Но вернёмся к несостоявшемуся пожару. Три кастрюли слева на право: обгоревшая, чистенькая со свесившейся крышкой и третья, перевёрнутая. Кипяток стекал по печи на пол, образовывая лужу с исходящим от неё паром. Действительно, невероятное зрелище. Я, конечно, понимаю, что Реймуну нечего делать, а идти на поводу у родителей и жениться на царевне (даже видеть её!) не хочет, но это ведь ещё не повод, чтобы доводить до разрухи собственный дом. Сальвер чихнул. Я, пытаясь не наступить на растекающуюся лужу кипятка, перепрыгивая с ноги на ногу, добралась до "гения кухаркиного дела", но высказаться мне возможности не дали.