Вот к колодцу девица подходит, смеется над ребятней. Сама румяная, коса русая до пояса. Зачерпнула девушка воды одно ведро, второе, а потом зачерпнула воды в ладони из ведра да как плеснет ею на ребятню, те разом, как по команде, завизжали и кинулись бежать прочь. Засмеялась девушка, ведра на коромысло повесила и пошла восвояси.

Идет Леший по деревне дальше. Видит: мужики у телеги стоят, головы почесывают. Один колесо держит, второй молотом деревянным примеряется бить. Да, промахнулся видать и как по пальцам товарищу своему ударит, тот аж волком взвыл. А потом схватил палку да как на обидчика своего налетит. Тот, ног не чуя, бежать бросился. Бежит, голосит на всю Воронцовку, к Богу призывает соседа. А тому не до того, палкой размахивает, ревет, как зверь дикий.

Стоит Леший и не знает, что делать-то тут.

– - Не местный что ли?
– - раздался вдруг голос сзади.

Оглянулся Леший, а перед ним мужик седой стоит, которого он в лесу видал накануне.

– - Не местный, - ответил хозяин лесной.
– - Впервой у вас.

– - Ну а чего ж забыл ты тут?
– - мужик глаз прищурил и на Лешего исподлобья глядит.

– - Да ничего не забыл. По свету хожу. Себя ищу, на людей смотрю. А ты кто такой будешь?

– - Я-то, -- отвечает мужик, - Макар. Мельник местный -- зерно мелю, людей кормлю. А где ж себя-то ты, путник, потерял. И как звать-величать тебя?

– - Себя-то я давно потерял, а где - уж и не вспомню. Поэтому и ищу.-- Леший на манер людей улыбнулся, но улыбка его более на волчий оскал походила.

– - А это ж кто? -- и мужик указал на волка.

– - Неужто не видишь, волк, -- ответил Леший.

– - Прям уж так и волк?
– - изумился мельник.

– - Прям уж так и волк.
– - Леший снова попытался улыбнуться по-человечьи.
– - А что тут такого? Он верный друг и товарищ мне, надежнее его в мире целом нет.

– - А скотину он тут нам не перебьет, друг твой?

– - Не его это еда. Он на ваших ручных зверюшек и смотреть не станет -- ответил Леший строго.

– - Ну раз так, то добро пожаловать к нам! Согласишься, может, заночевать у меня? Время-то уж за полдень перевалило. Пойдешь дальше -- ночь тебя в поле настигнет. А места у нас тут неспокойные. Ох, неспокойные.

Мужик притих, опустил лицо и вдруг с глаз его покатились горькие слезы.

– - Ты прости меня, путник. Беда у меня в доме. Пропала дочь моя старшая. Все говорили, что Лешему она приглянулась. Как в лес идет, все грибы да ягоды полные кузова приносит. Зимой поедет за хворостом, так полную кладь привозит тут же. Стоит в лес ей зайти - сани уж полные. И не только хвороста, но и дров. Вот, видать, и потребовал Леший с нее за ухаживания свои. И забрал ее.

Расплакался мужик как дитя малое, в плечо Лешему уткнулся и всем телом содрогается.

– - А когда ж случилось все?
– - спрашивает Леший.

– - Да, давеча, -- хлюпает мельник носом, слезы рукавом стирает.
– - Снег только сходить стал. Ручьи зазвенели. Аленка сказала, что за водой пойдет. А за окном уж темно стало. Ну, думаю, что случится-то? Ну и отпустил.

Мельник снова разрыдался. Взял Леший Аленкиного отца под руку, так и пошли они не спеша по деревне.

Пришли к дому мельника. А дом самый последний в деревне стоял. От дома хорошо и мельницу его видать. Посадил мельника Леший на крыльцо, а сам стоит, думает, как так Аленка в родной деревне пропасть могла.

Успокоился мельник кое-как, в дом гостя позвал, воду погрел руки обмыть да умыться с дороги, а супруга его на кухне хлопочет уж.

– - Мы дочь много дней искали. По всей округе. По соседним деревням. Но так ничего и не нашли. Как в воду канула.

В комнате появилась бледная худощавая женщина с черной косынкой на волосах.

– - Вон мать и вовсе уж Аленку похоронила. И умом, кажись, тронулась. Как дочь пропала, так пять ночей прорыдала, а потом замолкла сосем. Слова никому не говорит, как язык откусила. Беда за бедой. Одна радость и надежда у меня осталась -- Машунька, дочка младшая. Одна она у меня осталась. Берегу ее теперь - на улицу не пускаю. А то и ее Леший к рукам прибрать захочет, -- голос мельника дрогнул. и он вновь стал утирать горькие слезы своими огромными серыми ладонями.

Весь день и вечер жаловался мельник Лешему на свои беды. Выговориться, видимо, хотел. А Лешему-то и хорошо, что ничего у него не спрашивают, не выведывают.

В деревню ночь пришла. Опустилась тихо на крыши, легла на двор. Тяжестью легла она на грудь и мельнику и семье его. Гостя своего уложили на лавке у печки да и сами ушли спать.

Лежит Леший, в потолок смотрит. Волк за дверью в сенях посапывает, в тепле да сытости -- мельник и про него не забыл, накормил до отвалу.

Вдруг слышит Леший: шуршит что-то на печке. Приподнялся он, вгляделся в темноту, а из темноты на него два глаза горят. Вскочил с лавки Леший, а глаза все ближе. И прямо перед ним так и танцуют, так и пляшут. Пятится Леший, понять не может, что за чертовщина в доме у мельника. "А вдруг Она-то Аленку и украла?" - подумал про себя владыка лесной. Стал пытаться руками схватить, а будто воздух только пальцами разрезает. А глаза-то углями горят и от него уворачиваются. Кружится Леший, скачет, а поймать не может никого. И вдруг прямо перед его лицом - "клац" -- видит волк его стоит, а в зубах его что-то трепыхается, бьется, извивается. Мохнатое что-то, да только не шерстью покрытое, а как будто паклей.

– - Пусти, черт окаянный, -- зашипел этот кто-то.

– - Пусти его, серый, -- сказал Леший товарищу.

Волк пленника отпустил, а сам как будто отплеваться никак не может.

– - Кто ты? Отвечай!
– - сказал Леший громко.

– - Я кто? Это ты кто? Какого Лешего из лесу к людям пришел? Что ищешь тут? Слуг себе? Не позволю!
– - с этими словами существо невиданное снова бросилось на Лешего. На нем и не сидит, а давит. Рук не чувствует его на себе Леший, а будто душит. Леший на пол повалился, руками машет, и тут опять "клац" зубы волчьи прямо над головой.