Судя по ругательствам Марджи, радиостанция работать не собиралась. Кристель еще раз посмотрела на счетчик и решительно повела самолет на посадку.

– Стой!
– Марджи едва успела занять свое место.
– Я уже почти починила! Дай мне еще пять минут!

– Через пять минут нам понадобятся закрытые гробы, - отрезала Кристель.
– предпочитаю получить нагоняй.

– В радиостанции был кофе, - Марджи спешно надевала шлем, - не понимаю, откуда он взялся...

– Надо лучше термос закрывать, подруга!
– оборвала ее Кристель. Довольно жестко оборвала, чего раньше не случалось, - и давай помогай! Я сажаю самолет.

Марджи ошеломленно посмотрела на нее. И потянулась к приборной панели второго пилота.

*

Когда самолет пошел на посадку, Эрик негромко сказал Веселову:

– Всего один шарик из легкоплавкого воска, наполненный кофе... От тепла воск растаял, и эспрессо залил контакты. Простенько, но со вкусом. Брайан - знаток своего дела.

– И за это он получил по харе?
– кивнул полковник в сторону людей Эрика.

– А это у Телмара, видно, совесть заговорила. Как же, лучшему другу такую свинью подложил...

– А он не...

– Не беспокойся. Порядок я наведу. А приз, который их ждет в конце, успокоит любую совесть, - улыбнулся Эрик.

На аэродроме царило замешательство. Никто не знал, как реагировать на такое поведение Орлиц.

*

Тележка "Баскин Роббинс" выкатилась на взлетно-посадочную полосу именно в ту минуту, когда шасси самолета коснулись асфальта. Следом за ней выбежал расстроенный мороженщик.

– Черт! Она сорвалась!
– заорал он - и тут только заметил несущуюся прямо на него многотонную махину.

Над аэродромом взвился вопль ужаса. Люди вскакивали; кто-то хватался за сердце, кто-то падал в обморок, кто-то бранился.

– Чакки классно придумал с тележкой!
– хмыкнул Брайан.

– Пошел ты!
– окрысился Телмар.

*

Самолету удалось избежать лобового столкновения с тележкой, но он слегка зацепил ее креплением шасси и опрокинул набок. По асфальту разлетелись десятки рожков и брикетиков в яркой фольге.

Колесо шасси заскользило на раздавленном мороженом. Самолет вильнул, съехал с полосы. Инерция пронесла его ярдов пятьдесят по земле, и он врезался носом в ограду. Лязг, грохот и скрежет потонули в воплях с трибун. Потом все стихло.

Только шлем спас Марджи от серьезных травм; она сильно ударилась о приборную панель. Девушка болезненно морщилась при каждом вдохе; перед глазами все плыло: она ушибла голову и грудную клетку.

– Надеюсь, это не ты поставила плохо закрытый термос?
– Кристель чуть не плакала, потирая вывихнутое плечо.
– Вот черт! Надо же было так обделаться именно сегодня!

– "Именно сегодня"!
– передразнила Марджи.
– Тебя только это и волнует?

– Отвяжись, - Кристель стащила шлем и гневно отшвырнула его и ударила кулаком по штурвалу.
– Вот дрянь!

– Охлади мотор!
– Марджи тоже сняла шлем и осторожно дотронулась до ноющего лба.
– Блин, как такое могло случиться?

– Эй, есть кто живой?
– к самолету уже спешили другие летчики.
– Девчонки, с вами все о-кей?

– Сказала бы я вам, да ругаться не хочу, - пробурчала Марджи.

*

Узнав, что с самолетом работает следственная группа, а пилотов отправили на обследование в госпиталь, Куолен с помощниками и Веселов тихо удалились, стараясь не попасться на глаза сбежавшимся со всего города журналистам.

– Я и не знал, что ты на такое способен, - покачал головой Павел по дороге с аэродрома.
– А если бы они не успели обогнуть тележку?

Эрик равнодушно пожал плечами; это его не заботило.

– И что теперь?
– спросил Веселов.

– Дальше я стану утешителем в беде, и Кристель будет неловко отказать мне, когда я попрошу о помощи. А Марджи не бросит подругу в трудной ситуации. Женщина-рыцарь.

– Только женщины у вас и бывают рыцарями, - Павел прикурил, открыв окно машины.

– А мы заколачиваем деньги, - Эрик открыл мини-бар.
– Выпьешь? За успех?

– С удовольствием. Только не твой любимый "баккарди", а немного "Белой лошади". Настоящий виски не сравнить с тем пойлом, которое у нас выдают за импортный напиток.

*

В медпункте у Кристель констатировали вывих плеча и растяжение икроножных связок. У Марджи - сотрясение мозга средней тяжести и трещины на трех ребрах, одну даже сначала приняли за перелом.

После процедур девушкам сделали обезболивающий, противостолбнячный и успокаивающий уколы, и, не смотря на их заверения, что все в порядке, оставили в больнице. Следователь хотел сразу побеседовать с ними, но командир воинской части убедил его подождать до утра. А следователю было, о чем расспрашивать пилотов, когда он нашел под сиденьем термос из-под кофе. Да и полковник Мейерс хмурился, потирая лоб и думая: то ли это какая-то чертовщина, то ли Афганистан, Ирак и Гудермес перепахали Орлиц сильнее, чем казалось. Но до сих пор никаких диких выходок за ними не водилось. Даже неугомонная Беркли дальше пререканий и крепких высказываний не заходила. А уж Пинкстон всегда была образцом дисциплины...