Я обнаруживаю роскошные туалетные комнаты напротив зоны основного шатра и

немного смачиваю водой запястья, чтобы охладиться. Пара пожилых дам устроилась на

шелковом диванчике и о чем-то радостно сплетничают. До меня долетают обрывки их

разговора, пока я поправляю свой макияж.

– А ты видела Маффи? Я слышала, ее младшенькая сбежала со своим репетитором

латинского…

– …Конечно она подала гребешки практически сырыми…

– …все эти средства просто исчезли. Кроуфорду за многое придется ответить.

Кроуфорд? Я оживляюсь и вся обращаюсь в слух.

– Я так рада, что моему мужу хватило здравого смысла вложить все наши деньги в

золото, – с самодовольством заявляет одна из женщин. – Рынкам больше нельзя доверять.

Думаешь, ему предъявят обвинения?

Вторая женщина рассмеялась.

– Конечно же нет. Все совершенно законно, инвесторы знали о рисках. Он прикрыл себе

спину.

– Разве он не купил в прошлом месяце квартиру в Каннах?

– И яхту ей под стать. С нашим Кроуфордом все будет в порядке.

Они, наконец, подняли головы и увидели затаившуюся меня, поэтому я быстренько

закрыла змейку на своей сумочке и вышла из помещения, обдумывая только что услышанное.

Я нашла Сент-Клэра на основном балконе с двумя бокалами шампанского.

– Что случилось с компанией Кроуфорда? – уточняю я. – Слышала, как об этом

сплетничали в дамской комнате.

Сент-Клэр нахмурился.

– Его инвестиционная компания обанкротилась. Это жульничество и вымогательство,

тысячи людей потеряли свои пенсии и сбережения, а Кроуфорд и его партнеры не потеряют

ни копейки.

– Это так несправедливо! – восклицаю я.

– К сожалению, это сойдет ему с рук, – Сент-Клэр выглядит удрученным. – Так устроен

мир, особенно для людей вроде Кроуфорда.

Мы направляемся назад в ложе и подходим как раз к началу скачек. Мне хочется весь

день метать громы и молнии в потную спину Кроуфорда, но меня отвлекает сигнал стартового

пистолета. Это так волнительно, когда при выстреле лошади вырываются из своих ворот,

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

яростно стуча по земле копытами, направляемые сосредоточенно сгорбившимися в седлах

жокеями.

Кроуфорд громко подгоняет своего коня Грозовую Тучу, когда чистокровки входят в

первый поворот.

– Давай, давай, давааааайййй! – кричит он, ударяя кулаком по перилам так сильно, что

расплескивает напитки всех остальных.

Гонка невероятно захватывающая, скакуны толкают вперед носы, болельщики издают

слабые ахи, раздаются непрерывные выкрики кличек некоторых лошадей, но все гораздо

сдержаннее, чем в американских видах спорта. Поведение Кроуфорда больше бы подошло

для футбольного матча.

Забег приближается к финишной прямой, и на мгновение Грозовая Туча буквально

носом почти касается финиша, но тут Лютик, предполагаемый победитель, на последних

секундах делает рывок и первым пересекает финишную черту.

С трибун доносится ликование, но громогласный вопль Кроуфорда: «Нет! Нет, черт

побери», – эхом отражается от стен, и все оборачиваются, чтобы взглянуть на него. Несколько

женщин прикрывают лицо веерами, будто они присутствуют при скандале, но Кроуфорд не

обращает внимания ни на кого. Он срывается с места вниз, а его несчастная помощница и

собачка несутся за ним, как мультяшные сообщники. Это было бы забавно, если бы не было в

действительности.

Сент-Клэр и я задерживаемся подольше.

– Хочешь поближе взглянуть на скакунов? – спрашивает он.

– А можно?

– ВИП по всем фронтам. – Подмигивает он и отводит вниз к конюшням.

Лютик окружен прессой и фотографами, его снимают с венком из роз, надетым на шею,

а по бокам от него стоят гордые жокей и владелец. Лютик, дожевывая люцерны, выглядит

почти таким же счастливым, как и его окружение.

Грозовая Туча, напротив, выглядит ужасно. Когда я добираюсь до стоил, оставив Сент-

Клэра беседовать с кем-то из его сотрудников, то вижу, как конь, занявший второе место ржет

и топчет землю в своем стойле, в то время как Кроуфорд орет на жокея. Я отступаю на пару