черной, а огни размывает спустившаяся на город низкая облачность, которая также

затуманила свет звезд. Сент-Клэр открывает дверцу со своей стороны и выбирается из

машины, после чего склоняется к открытому окну и целует меня в щеку.

– Оставайся здесь и не высовывайся, будь готова уехать по моему сигналу.

О, черт, нет.

– Что? Я иду с тобой.

Он хмурится.

– Это слишком опасно, Грэйс. Я не могу рисковать, вдруг с тобой что-то случится.

– Тогда зачем позволил мне приехать? – спрашиваю я, чувствуя странную обиду. – Я

была в этом с самого начала. Это была моя идея!

Сент-Клэр похоже колеблется.

– А что если тебя поймают? Вся твоя жизнь на кону.

Я проявляю твердость.

– Это мой риск, и я хочу принять его.

Он смотрит на меня, будто пытается оценить, как сильно я буду настаивать.

– Ладно, – смягчается он и протягивает мне маленький наушник и микрофон из сумки.

– Вставь в ухо, чтобы мы могли общаться. – Он вставляет наушник, и я повторяю за ним,

после чего мы тихо выскальзываем из машины и растворяемся в ночи.

3 цвет «утиное яйцо» - зеленовато-голубой.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

– Просто веди себя непринужденно, – шепчет Сент-Клэр, пока мы шагаем по улице,

словно направляемся куда-то, затем замедляем шаг, чтобы прислушаться, когда он

вскидывает голову.

Сделав круг, мы оказываемся на улочке у заднего входа в галерею. Погрузочная

платформа, увиденная нами днем изнутри, сейчас окутана абсолютной тишиной и темнотой.

Сент-Клэр выставляет руку, останавливая меня.

– Подожди.

Он достает из кармана высокотехнологичное устройство размером с мобильник и что-то

нажимает на экране.

– Это устройство воздействует на камеры слежения. Видишь? – На экране изображены

черно-белые кадры под немыслимыми углами – коридоры и двери, территория снаружи

здания и пустая улица перед нами.

– Теперь просто зациклим то, что видят камеры… – Сент-Клэр нажимает на несколько

кнопок. Я не вижу каких-либо изменений: переулок все еще виден на камере наблюдения.

– Ладно, пошли. – Он берет меня за руку и направляется к зданию, но я отступаю.

– Откуда ты знаешь, что это сработает? – спрашиваю я в панике. – А что если что-то

пойдет не так?

– Я уже делал такое раньше, – убеждает он. – Все сработает. Но если ты хочешь

подождать в машине…

Я собираюсь с силами.

– Нет, я все еще в деле.

Мое сердце колотится со скоростью миллион миль в минуту, когда мы выходим из тени,

двигаясь к дверям. Сент-Клэр снова показывает мне экран: на камерах по-прежнему

прокручиваются одни и те же кадры. Кто бы ни следил за монитором, для него мы

совершенно невидимы.

Делаю глубокий вдох, стараясь расслабиться.

Сент-Клэр уже делал это, возможно, дюжину раз. Мне нужно ему верить.

Меня накрывает осознание иронии происходящего: то, из-за чего я не доверяла ему раньше,

сейчас единственное, что мне нужно – его навыки вора, быстрое мышление и способность

выкручиваться из любой передряги.

Мы быстро идем к маленькой двери, которая соседствует с большими гаражными

воротами погрузочной платформы. Сбоку охранная панель доступа, и, к счастью, у нас есть

пропуск. Я ощущаю гордость за то, что смогла сегодня отвлечь внимание, а тем временем

Сент-Клэр проводит картой, и загорается зеленая лампочка. Он приподнимает брови и

толкает дверь. Мы внутри.

В здании темно, а вдоль стен горят лишь несколько аварийных огней. Тихо, словно

мыши, мы проскальзываем в коридор, медленно двигаясь в темноте. Мы почти на середине

пути к главной экспозиции, когда неожиданно в коридоре раздается звук шагов.

Я замираю, а кровь в моих жилах холодеет, но Сент-Клэр даже ухом не ведет. За долю

секунды он начинает действовать с кошачьими рефлексами: тянет меня назад, вжимая наши

тела в стену.

– Шшш, – шепчет он мне на ухо. – Расслабься.

Я заставляю себя дышать тише, пока в паре футов от нас по коридору

перпендикулярному нашему мимо не проходит свет от фонарика. Когда шаги стихают, Сент-