Никогда.

У меня перехватывает дыхание от потрясения. Он это серьезно. Он останется здесь и

пойдет в тюрьму, и все из-за меня.

Последние сомнения или неуверенность относительно него испаряются.

Он готов рискнуть всем ради меня.

Сент-Клэр вскрывает панель безопасности на стене и подключает свое устройство. Он

яростно работает с клавиатурой, пробуя дюжину различных комбинаций, а я все это время

ожидаю звука громыхающих рассерженных шагов и появления охранников.

– Получилось, – выдыхает он.

Вдруг лампочки перестают мигать, а решетка начинает подниматься.

Меня охватывает облегчение и благодарность. Я открываю рот в изумлении:

– Что ты сделал?

– Все что мог. Должно быть система сигнализации неисправна, сигнал тревоги не

передался по системе. Поэтому звукового оповещения и не было.

Повезло. Боже, я не могу поверить. Сент-Клэр ныряет под поднимающиеся

металлические прутья и заключает меня в жесткие объятия. Я цепляюсь за него радостная,

что он тут со мной. Мужчина, который готов пожертвовать ради меня собственной

безопасностью. Он не бросил меня.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 3

Не ушел.

Сент-Клэр страстно меня целует, затем отстраняется.

– Что ж, давай вытаскивать тебя отсюда.

Я позволяю вести себя к выходу, но тут вспоминаю:

– Картина!

– Не думай об этом, – качает он головой, но я настаиваю.

– У меня тут подделка, – я поднимаю ее с крышки ящика. – Эта ночь не может пройти

впустую.

Зайти так далеко и уйти с пустыми руками… Я знаю, что должна бежать из этого здания

как можно дальше, но упрямство требует, чтобы мы получили то, за чем пришли.

Сент-Клэр поигрывает желваками, и его глаза сверкают, но он кивает, быстро

закрывает крышку ящика, придавая ему нетронутый вид, после чего тащит меня из комнаты.

На этот раз мне приходится бежать, чтобы поспеть. Чувствую, как от его тела исходят волны

напряжения, и у меня предчувствие, что это из-за меня.

Он разочарован и, возможно, зол. По моей вине нас чуть не поймали.

Сент-Клэр вновь приводит нас в хранилище и быстро меняет картины. Он даже не

смотрит на меня, полностью сконцентрировавшись на деле: освобождает из рамы оригинал

Кроуфорда и замещает его собственной подделкой. Через пару минут все готово: картины

подменены, и никто не отличит.

Он кладет скрученный оригинал себе под мышку.

– Время на исходе, – рычит он на меня. – Поторопись.

Я следую за ним тем же путем, что мы пришли, нырнув под будкой, в которой

охранники уже орут на экран телевизора, чья громкость зашкаливает, все в полном восторге

от игры. Еще пара шагов и дверь, а за ней свобода.

Сент-Клэр тянет меня через нее, а затем по переулку, пока мы не исчезаем в сумраке.

К тому времени, как мы скидываем картину в безопасном месте и возвращаемся в его

квартиру, мое сердцебиение почти приходит в норму. Ужас исчезает, а в квартире меня

охватывает такой безумный всплеск триумфа и восторга, что я чувствую себя непобедимой.

Если именно такой выброс адреналина он ощущает от проворачивания кражи, то сейчас

я могу его понять.

– Мы это сделали! – ликую я, когда оказываемся в безопасности квартиры, и никто не

может видеть моей ухмылки. – О, боже мой, не могу поверить, что мы на самом деле это

сделали.

Сент-Клэр подходит к бару и наливает себе виски. Одним глотком выпивает и ставит

стакан на стол.

Мой восторг утихает. Он выглядит разъяренным, и я осознаю, как ужасно облажалась. Я

рисковала всем, поставила на кон наши жизни из-за неуклюжей, примитивной ошибки.

– Я сожалею, – шепчу я. – Знаю, что облажалась, и сейчас ты, наверно, меня

ненавидишь, но мы благополучно выбрались, и это самое важное. Ты был прав, мне вообще

не следовало идти…

– Но ты пошла. – Он бросает на меня взгляд, от которого меня обдает холодом. – И чья

это была вина?

Мое сердце обрывается.

– Знаю, что уговорила тебя на это. Это было ошибкой. – Он отворачивается, и я подхожу