— Знаешь, что делают с мужчинами, бьющими женщин? — Резкий голос раздается слева, а потом руку Эрика выворачивают с такой силой, что хочется закричать. Еще немного и у него затрещат кости. Мужчина бросает взгляд на Эдварда.

— О, вашу мать! Только не ты. Кто угодно, но только не ты должен говорить мне такие слова. Тебе напомнить… — Эрик не договаривает, потому что Эдвард с такой силой заламывает его руку, что мужчина не сомневается — надави противник чуть сильнее, и раздастся хруст. Херов мудак.

Четыре кидает косой взгляд на Эдварда. О да, смотри и осознавай, что здесь не только я олицетворяю вселенское зло. Эрик знает кое-что об Эдварде. Во время инициации у него была девушка. Имя девчонки, как и ее лицо, он не помнит. Эрик знает, что он позволял себе с ней распускать руки. Видел однажды. И остановил это. Девчонка любила Эдварда как дура. Даже после побоев. Женщины. Все они такие. Слабые, никчемные создания, позволяющие себя унижать. Игрушки для мужчин. Эрик знает это. И не сомневается в этом.

— Ты избил ее, — голос Четыре возвращает Эрика к реальности.

— Она сама напросилась, — бросает он.

— Врешь! — Кулак Четыре встречается с лицом одного из лидеров Бесстрашных. Удар приходится на челюсть. Эрик сплевывает на черный камень кровь, смотрит на Итона и криво улыбается.

— Изобьешь меня с их помощью? Двое держат, третий бьет? Отличная вы команда, парни. — Он смеется, когда следующий удар Четыре приходится в живот. Эрик сгибается пополам, кашляет.

— Ты побил ее. Она же больна!

— С чего это ты так за нее заступаешься? — Вдруг произносит Эрик. — Трахаешь ее тайком по углам, прячась от своей бабы?

Лицо Четыре темнеет, но удар приходит со стороны Уилла.

— Не смей так говорить о Кристине! — Орет он. — Она тебе не шлюха.

— А ты уверен, что она не дает кому-то еще, кроме тебя?

Уилл отпускает руку Эрика и кидается на него, бьет по животу, ребрам, лицу. Освободившейся рукой Эрик закрывается, не в силах отвечать на удары. Крепкая хватка Эдварда на другой руке не ослабевает.

— Уилл! — Четыре старается остановить его. Но удары сыплются на Эрика с оглушающей скоростью. Он вынужден опуститься на колени, ощущая, как кожные рецепторы реагируют на боль, считывают ее, посылают импульсы в мозг, который осознает, что происходит, дает прочувствовать весь этот шквал ударов. Как жесткие костяшки впиваются в его тело, кусают, оставляют фиолетово-желтые разводы. Эрик кашляет, выплевывая кровь. Горло саднит и разрывает. Он больше не слышит голоса Четыре, не чувствует пола под собой, не ощущает хватку Эдварда на своей руке. Мир кажется глухим, он сужается до светлого пятна на противоположной стене. Больше нет ничего. Лишь боль, громкий отзвук собственного сердца в висках и шумящая кровь по венам.

— Что здесь происходит? — Сквозь пелену собственного сознания Эрик слышит чей-то голос. Спокойный, уравновешенный, сейчас с нотками гнева, злости и раздражения. Макс отлично скрывает эти чувства, но Эрик научился их различать.

Внезапно мужчина понимает, что его больше никто не держит. Он сгорбился на четвереньках на каменном полу. Глубоко и хрипло дышит, стараясь прийти в себя. Кажется, чертов мальчишка вырвал ему одну из серебряных серег, то ли в губе, то ли в брови. В теле такая пульсация боли, что Эрик не может понять, что именно отдает этим неприятным, тянущим, ноющим ощущением.

— Это его расплата за избиение Кристины. — Четыре, чертов Четыре все и всегда знает. Эрик снова сплевывает кровь на каменный пол и садится, приваливаясь к стене.

— Хай, босс, — небрежно кидает он Максу. Даже сейчас, побитый, с воздухом, с глухим свистом вылетающим из легких, Эрик ведет себя нагло. От него разит собственным самодовольством. И это бесит троих парней. Макса сейчас это лишь злит.

— Вы сдурели?! — Самый старший из лидеров Бесстрашия редко повышает голос. Он делает это лишь тогда, когда по-настоящему гневается. — Поднимите его. Отведите в лазарет. Живо!

Макса ослушаться боязно. Особенно, когда его голос звучит громче, чем обычно. Уилл кривится — на его лице написано, что он и пальцем не пошевелит в том, чтобы помочь Эрику.

— Быстро, я сказал!

Четыре вздыхает. Он не ослушается Макса. Никто не ослушается Макса. Тобиас и Эдвард помогают Эрику подняться на ноги, а потом начинают двигаться в сторону лазарета.

Кристина втягивает носом воздух. Ее ноздри трепещут. Девушка пытается успокоиться. Она крепко обнимает себя руками и кусает губу. Но она взвинчена, на пределе, на нервах, волоком вьющихся под кожей.