– Зачем? – куда меня нужно сопровождать? К особняку? Или он хочет секса прямо здесь, на заднем сиденье «Мазды»?

– Мы едем в аэропорт, Белла. Самолёт уже наготове! – проговаривает он, и перед моими глазами начинает темнеть от ужаса. Он что, решил выкрасть меня? Похитить из страны!?..

А как же Энтони?

========== Глава 22 - Неожиданное решение ==========

Первые три секунды после сказанного замираю в кресле, даже не зная, что сказать. Горло сдавливает, перед глазами темнеет, а в груди идёт какая-то странная борьба. Будто бы сотни острых холодных льдинок вонзаются мне в сердце.

Толком не могу ничего сообразить около минуты.

А потом приходит прозрение.

– Нет! – громко и отчаянно кричу я, дергая за дверную ручку, но так же быстро понимаю, что она заблокирована. Страх проникает глубже, распространяясь по моему телу вместе с кровью.

– Заткнись! – грубо требует он, выжимая педаль газа.

Мои глаза перемещаются на спидометр, скорость на котором достигает ста восьмидесяти километров.

– Выпусти меня! Сейчас же! – кричу чересчур громко, не переставая дёргать металлическую ручку, силясь выломать запертую дверь. – Я не могу уехать сейчас! Выпусти!

– Ты сможешь!– нервно отвечает он, проверяя закрыты ли все двери на систему безопасности. Похоже, что да, раз на его лице появляется подобие усмешки.

– Почему? Зачем?

– Вопросы неуместны. Заткнись сейчас же! – снова грубость, снова его холодный и яростный голос. Он готов стереть меня в порошок прямо здесь, и немедля!

И всё же страх за то, что Тони останется один и без меня, заставляет перестать бояться его и настаивать на своём.

– Я сказала, выпусти меня! Сейчас я никуда не полечу!

– Я и не спрашиваю твоего согласия! – сворачивая влево, на трассу к аэропорту надменно скандирует он.

Холодный пот выступает на моём лице, заставляя сердце биться в исступлении.

Чаще тереблю ручку, извиваюсь на кресле, продолжаю кричать, как что-то тяжёлое, но тёплое обрушивается на мою правую щёку, заставляя её пульсировать и чувствовать, как кровь приливает к коже.

Не сразу догадываюсь, что ударил меня Эдвард.

Перевожу на него пустые, стеклянные глаза, не осознавая, что всё это значит.

На меня никто и никогда не поднимал руку. Никто не бил меня по лицу.

Эдвард первый.

– Что ты…? – слова утопают в нехватке воздуха. Молчаливые слёзы катятся по щекам, даже не от боли, а от обиды. Жуткого непонимания. Голос садится, руки безвольно замирают…– я вся замираю, словно фарфоровая кукла.

– Чтобы ты угомонилась, – кидает в мою сторону мужчина, наблюдая краем глаза за моей реакцией. Думаю, если бы я присмотрелась тогда лучше, увидела бы, как в изумрудных глазах проскользнул намёк на сожаление о содеянном. Но я не посмотрела. Не решилась.

Замерла и больше не двигалась. Я застыла, как снежная королева.

В голове: миллионы вопросов, сотни мыслей, кучи наблюдений – и ничего не укладывается. Я просто не верю ему. Не верю в то, что он сделал.

Бывало, во время секса он сжимал меня слишком сильно, оставлял синяки, грубо хватал за что-нибудь, но никогда не бил. Даже он никогда не делал этого до сегодняшнего дня.

Чем я всё это заслужила?

Щека продолжает пульсировать и гореть, пока я прикладываю к ней свою холодную руку, в попытке заглушить боль.

Напрасно, моя боль не снаружи, а внутри.

Нет такой силы, чтобы заглушить её сейчас. Нет того, кто сможет хотя бы облегчить её.

Теперь моё одиночество действительно убивает.

Впервые ощущаю всю свою слабость и немощность, когда-либо находившуюся в теле.

Мне настолько плохо, что не хватает даже сил прекратить плакать.

Смотрю на лобовое стекло, по которому катятся дождевые капли, и представляю, как так же по моим щекам катятся слёзы. Солёные, влажные, наполненные страданиями до самых краёв.

Эдвард тоже молчит. Не произносит ни слова.

Наверное, так даже лучше – его слова ничего не исправят. Он уже не сможет оправдаться передо мной, да он и не захочет. Я для него, словно животное. Он – бесчувственный, он – ужасный, он тот, кто может раздавить морально, сказав лишь одно слово.

Я так долго стояла под его напором, не шелохнувшись, что сейчас обессилела до такой степени, что не могу и ответить ему.

– Скажи хоть что-нибудь! – не выдерживает он спустя некоторое время. Даже не удосуживаюсь взглянуть на него, глядя прямо перед собой. Не вижу теперь ни стекла, ни салона машины, ни пейзажа – я будто ослепла. Перед глазами сплошное серое пятно, ничем не разбавленное.