Таким неожиданным для меня образом, Малашенко получил важное преимущество в нашей борьбе умов. Теперь он мог захватить в заложники более ста россиян или зарубежных граждан, только что прибывших лондонским рейсом. С таким количеством заложников прапорщик Малашенко сразу же становился неприкасаемым, а его просьбы будут выполняться независимо от того, высказаны ли они нормальным или не нормальным человеком! Тогда им станут заниматься генералы из ФСБ или МВД Российской Федерации, а нам со Звонаревым придется выполнять их приказы!

– Руслан, - вдруг прошептал Максим Звонарев, приникнув глазом к прицелу снайперского винтовки Вал, - посмотри направо на час пополудни!

Повернув голову в указанном направлении, я увидел аэродромный бензовоз, неторопливо ехавший к стоянке британского самолета. Таким образом, Максим Звонарев мне подсказал единственный выход из сложившегося положения. Уже более не раздумывая, я тут же выстрелил из Вала по кабине бензовоза. Остановив машину, из кабины выскочил страшно напуганный моим выстрелом водитель бензовоза и, сломя голову, помчался, по его мнению, в безопасное место, к самолетной стоянке Вritish Airways. Мне пришлось выпустить четыре бронебойно-зажигательных пули по самому бензовозу, прежде чем он загорелся. Сначала над ним появился легкий дымок, но уже через секунду появился огонь, который вскоре охватил всю цистерну. Через несколько секунд бешеное огненное пламя разорвало бензовоз КАМАЗ на части, взметнулось высоко к небесам.

Технические и пожарные службы летного поля аэродрома Домодедова практически сразу же заметили горящий бензовоз, они тут же объявили пожарную тревогу. В нашей части летного поля были тут же прекращены все технические и логистические работы. Приземлившиеся самолеты были направлены к самолетным стоянкам, расположенным в другом конце летного поля. Я собственными глазами наблюдал за тем, как британский самолет, которым Леонид Васьков должен был прилететь в Москву, был развернут и направлен к самолетной стоянке, расположенной в другой части этого летного поля.

Пока я занимался бензовозом, Максим Звонарев вступил в перестрелку с бойцами прапорщика Малашенко. Ему удалось серьезно ранить двух бойцов его группы, другие же бойцы этой группы на его выстрелы ответили частым огнем из автоматического оружия, стараясь подавить огонь вражеского снайпера. Я же не понимал, почему Малашенко, видя, что операция по захвату Леонида Васькова практически провалена, не бросается спасать самого себя и бойцов своей группы. Вот-вот должна была появиться охрана аэродрома Домодедово, она, наверняка, имела на руках какое-то оружие и тогда простая перестрелка могла перейти в затяжной бой с аэродромной охраной. Тем более, насколько я был информирован в этой аэродромной охране служили люди, хорошо разбирающиеся в оружии и тактике боя малых специальных подразделений.

Ответ на этот вопрос сам собой пришел в мою голову, прапорщик Малашенко, даже будучи сумасшедшим человеком, быстро догадался о том, что пока он пешком будет добираться до других технических сооружений этого летного поля, то всю его группу перестреляет вражеский снайпер, то есть Максим Звонарев. Теперь, чтобы выбраться из ловушки, в которой оказалась его группа, бойцы прапорщика Малашенко должны были покончить не только с Максимом Звонаревым, но и со мной. Но Малашенко пока еще не знал о том, что теперь против бойцов его группы держат оборону не один, а два снайпера. Поэтому я решил прапорщику преподнести неожиданный подарок. Я поудобнее устроился на огневой позиции, через прицел своей снайперской винтовки стал наблюдать за действиями нашего противника.

Малашенко же в данный момент перегруппировал свою группу, видимо, готовясь атаковать Звонарева. Раненых бойцов с автоматами в руках он поставил по своим флангам для ведения прицельного обстрела огневой позиции вражеского снайпера. Сам же с пятью бойцами, прикрываясь техническими сооружениями самолетной стоянки, старался, как можно ближе, продвинуться в нашем направлении. Малашенко и его бойцам теперь оставалось пересечь свободное пространство примерно в пятьдесят метров, чтобы атаковать и уничтожить Максима Звонарева. В моем сознании окончательно сформировалась картина того, что именно задумал прапорщик Малашенко. Первое, он не собирался спасать бойцов своей группы, а думал только о своем личном спасении. Второе, он собирался послать в атаку на вражеского снайпера всех бойцов своей группы, а сам же собирался добежать до ближайшего люка, прикрывавшего водосборный канал летного поля, и попытаться через него уйти от нашего преследования.

Словом, в тот момент, когда заговорил пехотный пулемет Калашникова "Печенег", появление этого пулемета оказалось для меня полной неожиданностью, то Максим Звонарев, оказавшись под прицельным пулеметным обстрелом, был вынужден на время этого обстрела укрыться за металлическим ящиком, прекратить обстрел вражеской позиции.

Со своей огневой позиции я хорошо видел вражеского пулеметчика, он собирался сменить свою огневую позицию, первым же выстрелом из своей снайперской винтовки я его ранил в бедро таким образом, чтобы он уже не мог больше передвигаться с места на место. Вторым выстрелом я погасил его сознание, ранив его в правое плечо. Поблизости от меня послышались характерные щелки выстрелов из снайперской винтовки Вал, это Максим Звонарев начал обстреливать вражеских бойцов, атаковавших его.

Бой закончился, так и не успев начаться, бойцы группы Малашенко, да и сам прапорщик теперь нуждались только в срочной в медицинской помощи. Отдельный разговор с прапорщиком у меня получился коротким и очень жестким, он так и не сумел воспрепятствовать моему сканированию его сознания. Меня снова вырвало, когда я случайно попал в подраздел его головного мозга, где он хранил воспоминания о расстреле молодых людей с Рублевского шоссе. Оказывается Малашенко до фанатизма ненавидел новых русских и реформы, превратившие великий Советский Союз в заурядную Россию! Этим десятикратным убийством он мстил всем тем, кто, по его мнению, был лично виноват в том, что происходило в России в девяностые годы.