– Да, думаю, так и есть. У меня есть друзья и близкие, готовые мне помочь в трудную минуту. А что есть у тебя? Твой отец сидит в Азкабане, а мать по характеру напоминает ядовитую змею. У тебя нет друзей, а если ты так думаешь, то глубоко заблуждаешься.

– Мне наплевать на всё, что ты говоришь, – выплюнул Драко.

– А я всё равно скажу! Тебе не нужны друзья, тебе нужны слуги – те, кто будут выполнять любое твоё поручение и буду восхищаться тобой. Но рано или поздно они поймут, кто ты на самом деле, у них появится своё мнение. Все они бросят тебя, и ты останешься совершенно один. И даже девушка, в которую ты когда-нибудь влюбишься, не будет с тобой. Потому что ты весь прогнил, Малфой. Ты прогнил насквозь, каждое твое слово полно вони и плесени. И даже если у тебя есть душа, то она похожа на огромное чёрное болото, которое пузырится и плавится, из которого выливается гной. В этом весь ты, неужели ты этого ещё не понимаешь?

Драко весь дрожал, пот струился по вискам.

– Ты... жалкая... маггловка... – прохрипел он. – Как будто ты что-то знаешь... как будто ты можешь знать...

– Мне больно, отпусти.

– Мне тоже больно.

– Если ты посмеешь ещё что-нибудь сказать, Грейнджер, – начал парень, – я клянусь, что придушу тебя. Я готов убить тебя, Грейнджер, прямо сейчас... Ты даже не представляешь, насколько ты близка к своей смерти...

– А ты представляешь, насколько близка твоя смерть? – выпалила она.

Малфой открыл рот в намерении что-то сказать, но ничего не сказал. Гермиона была поражена: взгляд Драко изменился в мгновение, словно он успел осмыслить её слова и согласиться с ними. Когда-либо раньше он смотрел на неё так, не с высоты своего роста и лицемерия? Определенно, нет. Он тяжело дышал и не отрывал от Гермионы взгляда. Пожалеть его? Нет. Высмеять? Тоже нет.

– Отпусти меня, – повторила Гермиона. – Пожалуйста.

– Ты думаешь, что можешь сказать мне всё это и просто уйти?!

– Значит, я всё-таки сделала тебе больно. Значит, задела за живое... Я была права.

– Но это не значит, что я не могу сделать тебе больно, – процедил Драко.

– Вот кого ты совсем не знаешь, так это меня. И тебе нечем задеть меня. И мой дух, и моя вера непоколебимы. Я знаю, Малфой, что тебе не сломать меня.

Это прозвучало слишком уверенно. Слишком чётко и правильно, чтобы быть правдой. Драко подался вперед и склонился над Гермионой. Медленно, он коснулся её губ. Она пыталась вырваться, брыкалась и мотала головой, но Драко так плотно примкнул к её губам своим ртом, так сильно надавил на плечи и прижал грудь своим торсом, что Гермиона почти не могла дышать. Это всё неправда, это всё не так. Ну, скажите кто-нибудь, что всё это ей просто приснилось! На руках уже чувствуются синяки, кожа на шее горит от его горячей ладони, губы пылают изнутри, прикушенные до крови... Это всё так, это правда. Её поцеловал враг.

Драко прервал этот поцелуй так же резко, как и начал. Оба тяжело дышали и были красные с ног до головы.

– А теперь скажи мне, Грейнджер, – довольно прорычал Малфой, – скажи, что я не унизил тебя.

Она молчала, лишь гневно глядя на него.

– И плевать на всё, – продолжал Драко. – Я знаю. Что бы ты там ни вообразила себе, я знаю, что этим я задел твоё самолюбие больше, чем ты моё.

– Сволочь, – процедила Гермиона.

Она отпихнула его в сторону и быстро сбежала вниз по лестнице. Грейнджер предпочла уйти, чтобы не показывать Драко весь ужас своего стыда. Но она не видела, как Малфой прислушивался к её шагам внизу, как судорожно дернулся и как опустился на пол, как он запустил руки в волосы и поджал под себя колени. И как он задрожал. Потому что неважно, что он поцеловал Гермиону. В голове Драко до сих пор стояли её слова о преданности и дружбе, о его гниющей душе. И, наверное, это были не слезы сейчас на его щеках, а прозрачный гной.

====== Глава 2 ======

Уже 3 дня прошло с той ночи, а она все никак не могла отделаться от этого гадкого чувства, как будто Малфой выдрал гордость у неё из горла. Она проводила в ванной каждый день не меньше часа. Бешено оттиралась мочалкой, но ощущение грязи не покидало. Чего нельзя было сказать о Малфое. Он все это время ходил по школе счастливее, чем раньше.

Сегодняшний день Гермиона планировала провести в библиотеке – воскресенье, все-таки. Уроки она давно сделала и сейчас просто за компанию сидела с друзьями в Большом зале. Погрузившись в свои мысли, она не услышала, что сказал её друг. Только когда Гарри чуть толкнул её плечом, она опомнилась.

– Со мной все в порядке, – буркнула Грейнджер.

– Может, хочешь присоединиться к нам сегодня?

– Мы хотели пойти к озеру, – сказал Рон.

– А вы там, как я понимаю, собираетесь проторчать весь день? – уточнила Гермиона.

– Ну… – Рон задумчиво почесал затылок. – Не весь день... Эм, Гермиона, понимаешь... Мне нужна твоя помощь по Зельеварению, – закончил Рон.

– Ты ещё не сдал работу? – удивилась она.

В ответ Рон только уныло кивнул.

– Рональд Уизли, у тебя есть совесть?! Ох, ладно, я помогу, но – запомни – это в последний раз. Я пойду подготовлю материал.

Гарри и Рон обрадовались и, вскочив со скамьи, помчались на улицу. А Гермиона, покачав головой, сгребла учебники и побрела в библиотеку. Погода сегодня была просто отличная, и Грейнджер всё же пожалела, что не согласилась пойти с друзьями. Но намного больше Гермиону заботило произошедшее накануне. Было совершенно бесцеремонно вообще говорить с Малфоем, это же вторжение в личное пространство. Не нужно было говорить ему все эти вещи, злить его, пусть и не осознанно. Грейнджер винила в случившемся себя, ведь это из-за её хамства он разозлился и поцеловал её. Ей было стыдно, противно. Но было что-то ещё, какое-то чувство глубоко внутри, которому Гермиона не могла найти даже названия.