— Подожди-ка! — воскликнул Ленон, порывшись в своих знаниях об анатомии, в которых, впрочем, был уверен не на все сто, но все же достаточно, чтобы не проверять их по книге. — Тебе нельзя будет открывать рот! Иначе звук попадет в среднее ухо!

— Чего это ты городишь? — возмутился Гаузен тем, что ему приписали лишние органы. — У меня только два уха — левое и правое.

— Не только! — настаивал на своем Ленон. — Еще есть внутреннее ухо в черепе.

— Ну конечно! Без него я бы, наверное, не расслышал собственных мыслей.

— Ну, можно сказать и так, — не распознал сарказма Ленон. — Но рот все равно лучше держать на замке.

— Как скажешь, — подумав, согласился Гаузен. — Все равно я не имею привычки насвистывать песенки, карабкаясь по скалам. Уши я заткну задолго до горы, от греха подальше. А тебе придется отсидеться в таверне. К тому же, несмотря на то, что парень ты… — Гаузен внимательно осмотрел Ленона с ног до головы, подбирая подходящее слово. — Парень, в целом, неглупый, но не местный. Нужно прожить в Велитии многие годы, чтобы без проблем ориентироваться в здешних местах. Но так как дельце у нас не самое легкое, без поддержки мне точно не обойтись. Обращусь-ка я за помощью к Тардишу.

— А кто этот Тардиш? — удивился незнакомому имени Ленон.

— Вроде умную книжку читал, а самого простого не знаешь, — пожурил Гаузен. — Тардиш — это бог гор.

— Гор? — не понял Ленон. — Но Гор — это ведь египетский бог с птичьей головой.

— Какой Египет? Почему с птичьей? — раздраженно воскликнул Гаузен. — Это не у Тардиша птичья голова, а кое у кого птичьи мозги! Он ведь бог, а значит, может выбрать любую голову, какая ему заблагорассудится.

— Тогда у него, наверное, каменная голова, — выдвинул другую версию Ленон.

— Это у тебя голова деревянная! — нетерпеливо огрызнулся Гаузен. — Ленон, если ты сейчас не заткнешься, клянусь Тардишем, моя молитва не обойдется без жертвоприношения, — тут Гаузен, за неимением камня, положил обе руки на глиняную миску, и, как требовала традиция, начал свое обращение:

— Тардиш, прости этого глупца, а если не простишь, то гневайся только на него. Я его вообще практически второй раз в жизни вижу.

— Но в Древнем Египте Гор — это действительно бог знаний, — продолжил оправдываться Ленон, обиженный тем, что Гаузен наговаривает на него невидимому собеседнику.

— Да у вас умников одни знания на уме! — раздраженно перебил Гаузен. — Знал я одну служительницу… — тут юноша снова вспомнил Лин, и его непробиваемое недовольство сменилось незаживающей грустью. — Она была такая же… Такая… Милая… — печально протянул юноша.

— Хочешь сказать, что я тоже милый? — смутился Ленон.

— Нет, я хочу сказать, что у таких, как вы, в голове творится не разбери что! — попытался уйти от нелегких воспоминаний Гаузен. — Вот Тардиш тоже довольно непонятный бог. Поди догадайся, как к нему правильно обращаться. Все свои секреты он хранит как за каменной стеной!

— А покровительство Тардиша… оно поможет? — попробовал разузнать Ленон. Хотя местные боги были для него абсолютно чужими, он сильно волновался за дальнейшую судьбу своего напарника.

— Ну, должна же от богов быть какая-то польза! — не зная точно, настаивал Гаузен. Он подумал о том, что за свою жизнь встретил, пожалуй, только одного абсолютно бесполезного человека. И это был его хозяин Лекант.

Посмотрев на Гаузена и подумав о том, что ему предстоит, Ленон решил, что еще одна молитва если и не поможет, то точно не помешает.

— И избавь нас от лукавого… — уже заканчивал Ленон, но Гаузен снова перебил его:

— Лукавый это кто? Луковый суп? Уж воистину, избавь меня от лукового супа, который я ел в монастыре Катапака. Он был настолько ужасен, что я всегда запасал сухариков, чтобы при случае покрошить их туда. Без них он был не более съедобен, чем глина, из которой сделана эта миска.

— Да как ты можешь так говорить! — возмутился Ленон. — Лукавый это… — не мог найти подходящее объяснение юноша. — Это как бог, только наоборот.

— Да они все наоборот друг к другу, — заверил собеседника Гаузен. — Бог огня и бог воды. Бог камня и воздуха… Ну, ты понял, не маленький. Буду я еще тебе проповеди об устройстве мира читать!

— Я всегда считал, что бог может быть только в единственном числе, — смущенно заметил Ленон.

— Как это один? — переспросил Гаузен. — В мире творится столько дел, что одному просто не справиться! Да даже принц Лекант не всеми делами в одиночку занимается. У него есть куча советников, помощников и… слуг, — едва заметно споткнулся Гаузен, вспомнив, что еще недавно он был одним из них. — У него бы голова лопнула все сразу делать. Впрочем, случись такое, я не стал бы сильно плакать по нему. И вообще, как ты его себе представляешь?