— В конце концов, я же не в обход иду, как трус, но наоборот пытаюсь сберечь время и усилия, — успокоил себя мыслью Гаузен, что он не предпримет второй попытки обогатиться при помощи книги.

Расплатившись за гостиницу, друзья закупились всем необходимым для дальнейшего похода и отправились в путь. Но, добравшись до болот, спутники немного растеряли былой энтузиазм, так как пробираться стало ощутимо трудней. А Ленон еще боялся, что в случае чего тяжелая сумка потянет его ко дну.

— Ну и дела, Ленон! Продавать саблю жалко и некому, а заработать при помощи ее пока не представилось возможности! — сокрушался Гаузен.

— Если она такая прочная, — предложил Ленон. — Можно устроиться на каменоломню.

— Да ты в своем уме?! — возмутился Гаузен столь неподобающим обращением с легендарным клинком. — Работа на каменоломнях — это рабский труд! Ты что, предлагаешь нас в рабство продать?

— Но рабство — это же преступление! — испугался Ленон подобной участи.

— Да ладно, Ленон, тебе-то бояться нечего. На обратном пути я тебя выкуплю. Да и вообще, кто же тебя купит? — попытался разрядить обстановку Гаузен, решив, что шутка-другая в походе поможет в немалой степени облегчить его.

Ленон недовольно замычал, не в силах подобрать подходящих слов, чтобы выразить свое недовольство подобным предложением. Гаузен понял, что пошутил не очень удачно, но от дальнейших попыток развеять скуку это его не остановило.

— Ленон, это не ты испортил воздух? — спросил он через некоторое время.

— Гаузен, ты это уже десятый раз спрашиваешь! — обиделся юноша.

— Да я же пошутил, — не признавал за собой вины Гаузен.

— Нет, это не шутка, это издевка! — настаивал Ленон. — А издевка — это злая шутка, повторенная много раз. И, тем более, это не я… это сероводород.

— Вот-вот! То-то меня от него меня так и воротит. Чего это ты там посмеиваешься? Напердел втихомолку, и еще посмеивается! — никак не мог угомониться Гаузен.

— Я не смеюсь! Это лягушки квакают! — отчаянно объяснялся Ленон.

Тут Гаузен заметил, что из-за посторонних шумов он хуже слышит шаги и голос своего напарника. Похоже, что Ленон, устав быть объектом насмешек, решил держаться от провожатого подальше.

— Слушай, Ленон, если отстанешь, ты дуй в рожок. Уж я-то его ни с чем не перепутаю, — обернулся Гаузен, вспомнив про подарок Лин. Ленон виновато потупил глаза.

— Только не говори, что ты его потерял! — рассердился Гаузен.

— Нет, не потерял, — еще больше смутился Ленон. — Вот… — и, порывшись в карманах, обреченно протянул своему спутнику осколки.

— Ленон! Шкура ты ослиная! Это же подарок Лин! Это все, что от нее осталось! — расстроился Гаузен. Он сгреб остатки музыкального инструмента и пошел вперед, не оглядываясь. В этот момент к сильной обиде на спутника примешались другие мысли. Гаузену показалось весьма символическим то, что рожок прекрасной Лин — последний предмет, что связывал их, кроме Книги Знаний — был безвозвратно уничтожен.

— Быть может, это знак, что девушки уже нет в живых? Может, мне следует забыть ее и идти дальше?

Эта мысль чуть не разорвала сердце Гаузена на такие же осколки, которые остались от подарка девушки. Как и вчера, в момент отчаяния на горе в пещере, юноша не знал, что ему делать дальше.

— Этот рожок был так дорог мне! Вечно с тобой одни неприятности! Вечно ты меня во что-то впутываешь… Во всякие топи… Я же просил избегать опасностей! — возмущался Гаузен. — А ты мне что подсунул?

— Это не я! Это книга! — оправдывался Ленон. — Я вообще толком не разобрался, как ей пользоваться…

Но Гаузен не слушал спутника и продолжил выражать свое недовольство происходящим:

— О комарах мог бы и предупредить! Сколько я их уже перебил! И всю шею расчесал. А от укусов кожа зудит и краснеет! — тут Гаузен немного задумался и спросил. — Вот, Ленон, если ты считаешь себя таким умным, то объясни мне, почему от комаров прыщи вскакивают? Нет-нет, не подглядывай в книгу, я тебя хочу проверить!

Ленон, не ожидавший подобного вопроса, поднапрягся и выдал все, что знал на эту тему:

— Возникновение прыщей, — начал вспоминать Ленон. — Всегда связано с кровью. Комары, пососав кровь, впрыскивают обратно остатки. А если прыщи на ровном месте, значит с кровью что-то не в порядке, понимаешь? — поинтересовался Ленон, будучи сам не до конца уверен в подчерпнутых из памяти сведениях.

— Я все понял, Ленон, — сердито оборвал Гаузен, который запутался еще больше Ленона. — Ты сел мне на шею и сосешь мою кровь! И вот из-за этого у меня прыщи и повыскакивали, как грибы после дождя!