— Лекант, — произнес Ленон. На этот вопрос у него вычитать ничего не получилось, и он выдал услышанное ранее от Гаузена имя наугад.

— Похоже, она еще работает, — довольно хмыкнул Гаузен, но тут ему пришло в голову, что когда они вернут Книгу Знаний, им обязательно зададут вопрос, как получилось, что реликвия оказалась в столь плачевном состоянии.

— Подожди, Ленон! Спроси у нее, кто ее поджог!

Ленон, услышав эти слова, испугался, побоявшись, что его может настигнуть кара за неосторожное обращение с огнем. Но, поколебавшись, юноша все-таки заглянул в книгу:

— Гаузен, нет ответа…

— Попробуй еще раз! — потребовал Гаузен.

— Тот же результат, — ответил Ленон.

Заставив Ленона повторить запрос несколько раз, Гаузен пришел к следующему выводу:

— Ладно, если письменных доказательств происшествия нет, скажу, что я такой ее и нашел. Ты, главное, в случае чего не сознавайся! Что там за это по закону будет, я не знаю, но у нас — не как у вас, мораториев всяких еще не навыдумывали.

От последней фразы Ленона буквально передернуло, но, поняв, что худшее позади, юноша начал понемногу успокаиваться и даже выдвинул некоторые претензии.

— И совсем не обязательно было меня бить, — пожаловался Ленон.

— Совсем не обязательно было сжигать книгу! — парировал Гаузен.

— Я ее не сжег — я ее лишь слегка подпалил, — защищался юноша.

— Вот и я же тебя не убил? — отшутился Гаузен.

Ленон, чтобы как-то успокоиться, вспомнил, что Руфи очень любила стихи, и попытался что-то сочинить. Но после сегодняшнего происшествия ему в голову не приходило ничего романтичного. Да и рифма у него тоже не заладилась.

— Гаузен, не знаешь рифму к слову «катастрофа»? — спросил у друга Ленон, которому не удавалось сложить и двух строчек.

Вместо ответа Гаузен неблагозвучно выругался.

— Это не рифма! Это часть тела! Ее нельзя вставлять в стихи! — запротестовал Ленон.

— Это не только рифма, — вступился за свой не очень высокохудожественный вариант Гаузен. — Это по сравнению с той ситуацией, в которой мы оказались, одно и тоже.

— Ты хотел сказать, синоним? — поправил Ленон.

— Я хотел сказать: «Проклятье, Ленон! Заткнись уже! Ты мешаешь мне думать!» — снова сорвался Гаузен. — Но как приличный человек промолчал, а теперь, Катапак тому свидетель, ты вынудил произнести меня это в слух. Из-за тебя мы теперь глубоко в… — тут Гаузен снова повторил слово, которое не подходило Ленону в стихотворение.

— Но вылезать-то все равно вместе будем? — с надеждой спросил Ленон.

— Представить не могу, чтобы случилось что-то хуже, чем это, — вместо ответа проскрежетал зубами Гаузен. — Хотя бы ампула цела. И хватило же мне ума не доверить ее тебе!

После происшествия с Книгой Знаний ни к Ленону, ни к Гаузену сон никак не шел, а рассвет уже маячил на горизонте. Гаузен решил, что после небольшого завтрака нужно, надолго не откладывая, продолжить дальнейшее путешествие в столицу Велитии.

Во время завтрака Гаузен поразмыслил над сложившейся ситуацией и пришел к неутешительным выводам:

— Я-то думал, что отдадим ампулу тете Галатее, а потом отыщем Орден Всемзнания при помощи книги, а теперь она, похоже, изрядно привирает. Да ты сам подумай, как ты вернешься назад с такой испорченной книгой? — обратился юноша к своему спутнику, но тот испуганно промолчал. — Придется их искать самим. Надеюсь, что они не сильно прячутся, а не то придется таскаться с этой погорелой книжонкой по всей Альдории!

— Она не сгорела, она просто плохо выглядит, — оправдываясь, подал голос Ленон.

Тут Гаузен подумал, что пора преподать урок своему спутнику и приучить его к какой-никакой ответственности.

— Послушай, Ленон, — сообщил Гаузен. — Ты ерундой всякой занимаешься! Я понимаю, может быть, ты в ней, как бы это сказать, специалист, и даже зарабатывал ею там у себя. Но в Велитии все это абсолютно ни к чему. Я тебя о чем недавно просил? Постоять на карауле. А ты даже сражаться толком не умеешь!

— И чем же мне драться? — спросил Ленон. Он вспомнил про свой карманный нож, но решил не упоминать его, так как перспектива превращения в воина его мало радовала.

— Ну да, ну да! Клинок-то только один! А вот мы с тобой пока поучимся на деревяшках.

Гаузен подобрал две палки приблизительно одинаковой длины, которые не успел сунуть в костер. Одну он оставил себе, а другую протянул Ленону.

— Начнем с самого простого. Я ударю, — увидев испуг на лице Ленона, Гаузен поправился. — Несильно ударю, а ты блокируй удар.