— Но пьяный человек — это пародия на человека, — пожаловался Ленон.

Посмотрев на то, что творится с Леноном, Гаузен согласился на привал, разжег костер и достал еду.

— Чего же ты мяса не ешь? — вновь стало интересно велиту.

— Мне и своего хватает, — уклончиво ответил Ленон.

— Ну и дохляк же ты, — пошутил Гаузен и показал свои бицепсы. — Вот какие бывают, если есть мясо.

Тут юноша сделал вид, что грызет свою руку. Увидев это, Ленону стало дурно, и он отвернулся. Слегка уязвленный, он решил доказать своему другу, что в жизни можно прекрасно обойтись и без мяса. Немного пораскинув мозгами, Ленон поднапрягся и продемонстрировал Гаузену свое новое изобретение:

— Вот! — не скрывая радости, показал Ленон. — Можно обойтись и без мяса! Насаживаешь сыр на палочку и жаришь на огне. Я назвал это СЫРделькой. В этот момент сыр расплавился и липкой массой стек прямо в костер. Не растерявшись, Гаузен подхватил прямо с углей слипшуюся массу рукой в перчатке и, подув, сунул ее в рот.

— Действительно, неплохо, — не скрывая удовольствия, заявил Гаузен, несмотря на огорченное лицо напарника. — Можно было такое даже на выставке в НИИ показывать, особенно с возможностью испытания для каждого желающего. Жаль, что сыра больше не осталось.

Немного взгрустнув, Ленон не стал держать на друга обиду и решил поделиться с ним самым дорогим из его воспоминаний — о том, как он встретил Руфи.

— Значит, вы встречались, ты приносил колбасу, она — хлеб, и это все? — сделал вывод Гаузен, дослушав историю до конца.

— Ну, если в целом, то да, — согласился Ленон, не понимая, куда клонит его друг.

— Дружище, можешь не расстраиваться, у вас бы с ней так ничего и не вышло, — успокоил Гаузен приятеля.

— Почему это? — огорчился Ленон.

— Потому что бутерброд бы не получился! — выпалил Гаузен, дивясь недогадливости собеседника, и, не зная, как еще намекнуть, схватил ломоть хлеба, положил на него сверху кусок мяса и жадно откусил.

— Я просто не ем колбасу, — все еще не понимая, оправдывался Ленон.

Гаузен, все еще жуя, на это только недоуменно покачал головой и закатил глаза.

— Жаль, что я не могу узнать, как там дела у Руфи, — произнес Ленон, снова вспомнив о родном мире. Книга Знаний, к несчастью, не давала ответа на подобные вопросы.

Гаузен, видя, что Ленон еще не протрезвел, тоже решил приложиться к фляжке.

— Что нас роднит с тобой, Ленон, так это то, что мы оба их бросили, — горестно выдохнул велит, вспомнив про Лин. Услышав эти слова и вспомнив, что именно Гаузен без предупреждения вывел его из-за стола, Ленон хотел было возмутиться. Но, видя, что Гаузен расстроен не меньше его, решил лишний раз не попрекать друга прошлыми обидами.

— А твоя, как там ее, Руби… Она ничего, — высказал свое мнение Гаузен.

Ленон, еще недавно представлявший, что было бы, если бы она вдруг оказалась рядом с ним, при этих словах не на шутку перепугался. Ему пришло в голову, что Гаузен начал бы на нее заглядываться, и он тут же в ужасе распрощался с этой иллюзией.

— Она думает, что ты бандит, — признался Ленон.

— Видала она бандитов, — усомнился Гаузен и подумал, что поторопился хвалить чужую девушку. — Да и сам-то ты тоже хорош! Ты вообще вел себя с ней как неживой! Будто не умеешь любить.

— Неправда! — возмутился Ленон и печально прибавил:

— Если человеку сложно выражать свои чувства — это еще не значит, что он не умеет любить!

— Да чего тут выражать! Схватил да прижал посильнее! — не выдержал Гаузен.

Услышав эти слова, в голове у Ленона сквозь опьянение промелькнула внезапная догадка:

— Ты обидел Руфи!

Он вспомнил, с каким выражением смотрела Руфи на Гаузена.

— Ты ее чем-то обидел, и в этом не признаешься! — снова обвинил Ленон.

— Да как я ее мог обидеть?! — попытался уклониться от ответа Гаузен. — Вон, в книжке посмотри, и поймешь, что это не так.

— Ты сам прекрасно знаешь, что я не могу узнать этого в Книге Знаний! — возразил Ленон.

— Да сдалась мне твоя истеричка! — не выдержал Гаузен, — Только и умеете оба с ней, что скандалить.

— Как ты смеешь так говорить о ней! — возмутился Ленон. — Я этого не потерплю!

— А чего я такого сказал? — не сдавался Гаузен. — Я всю правду сказал!

— Тогда я обязан заступиться за ее честь! Даже если мне придется сражаться за нее на дуэли! — вспыхнул обычно мирный Ленон, теперь же распаленный алкогольными парами.