Гермиона зажмурилась, следуя заложенному в голове инстинкту самосохранения. Она ожидала удара, ожидала резкой боли от соприкосновения с твердой поверхностью, ожидала недовольных возгласов Драко, но получила лишь объятия… Неужели камень расступился перед ее телом?

Сильный юноша поймал грязнокровку у самого пола и крепко прижал к груди хрупкое тельце невольницы. Длинные тонкие пальцы юноши обвили худые выпирающие плечи Гермионы. Это так приятно… Прижимать ее к себе, делиться с ней скудным теплом своей кожи… Он вдруг почувствовал себя словно средневековый рыцарь, спасающий благородную даму. Сердце Гермионы билось медленно, слабо и размеренно. Она очень ослабла, пока находилась в неподвижном состоянии, девушка совершенно не могла двигаться.

Драко чуть приподнял ее и заглянул в карие глаза гриффиндорки. Они так много могли рассказать о своей хозяйке. В очах грязнокровки читалась жгучая ненависть, разгорающаяся адским пламенем, в них был чистый неподдельный страх перед хозяином, в них читалось презрение к самой себе и своей участи…

Как бы Гермионе сейчас хотелось оттолкнуть нахала, схватить робкую Джеки за руку и бежать, затеряться в толпе магглов, навсегда оставив магический мир за спиной… Но мечтам не суждено сбыться. У Драко есть положение, есть сила, есть все средства, чтобы отыскать беглянок и вернуть в поместье. Гермиона была слишком слаба, чтобы даже попытаться сопротивляться, брыкаться…. Она боялась вновь упасть и потому прижалась ближе к юноше. Сквозь тонкую ткань мантии она почувствовала стальные мышцы Драко. Его точеное тело было таким горячим, таким манящим, словно рядом с ней находился любимый мужчина, а не ненавистный слизеринец…

Малфой несказанно обрадовался. Наконец Гермиона стала сговорчивей. Наконец она готова отдаться своим желаниям, его желаниям и мечтам… Грейнджер сделает все, что велит ей хозяин. Мягкое львиное сердечко скорее разорвется на части, чем позволит кому-то пострадать за свой проступок. Она так близко прижалась к нему, так нежно обхватила сильные плечи своими тоненькими пальчиками… Это великолепное чувство. Сладкое и теплое чувство разлилось по телу, заставляя губы юноши искривиться в полуулыбке.

Слизеринец притянул лицо Гермионы к своему. Он принялся разглядывать ее глаза, чуть впалые щеки, сладкие манящие губы, покрывшиеся не самой приятной коркой… Не помня себя от страсти, Драко впился в бледные потрескавшиеся уста девушки. Она покорно пустила его язык в свой рот и плотно закрыла глаза, стараясь не видеть своего позора… Проворный слизеринец блуждал внутри, исследуя каждый уголок рта непокорной гриффиндорки. Он ласкал ее язык своим, пробуждая в Гермионе неистовое, незнакомое доселе желание.

Юноша подхватил легкое, почти невесомое тельце красавицы и уложил ее на широкий черный стол, разрывая на ней тоненькое льняное платьице. Серые глаза блуждали по худому телу девушки, жадно разглядывая каждый миллиметр ее нежной бледной кожи.

– Я так скучал по тебе, я постоянно думал о нашей встрече, – шептал Драко, поглаживая нежную грудь девушки.

Гермиона, плотно сжав губы, отводила взгляд, стараясь не смотреть на своего мучителя. Один вид его приносил ей сильнейшую боль, острый дискомфорт… Теплые пальцы выводили на теле девушки невиданные узоры, поглаживали затвердевшие соски грязнокровки, ласкали ее бедра, что уже покрылись испариной..

– А ты скучала? Скажи… Скажи мне, что ты скучала по мне, Грейнджер.

Она не успела прийти в себя после болезни… Ноги девушки покрывали мелкие волоски, прическа ее сбилась, вновь став птичьим гнездом, а взгляд казался стеклянным… Почему Малфой захотел ее сейчас? Драко больно схватил девушку за подбородок и повернул лицом к себе. Его льдисто-серые глаза впились в губы грязнокровки, ожидая ответа. «Ну, давай, грязнокровка, подчинись мне, будь хорошей девочкой, стань послушной и податливой, стань той, кем должна быть…», – думал Драко, сладко облизывая нижнюю губу.

– Да, – соврала девушка.

Своим кратким ответом, своим сухим «да» она подписала незримый договор, обязующий рабыню беспрекословно слушаться своего хозяина, исполнять любые его прихоти, говорить то, о чем он попросит… Гермиона словно вновь нацепила ошейник, что уже был на ее шее, но все не мог добраться до души…

– Хорошая девочка. Хорошая… Ты моя умница, – шептал Драко, целуя раскрасневшиеся щеки девушки.

Юноша, вне себя от страсти, полностью охватившей его, опустился перед Гермионой на колени. Он раздвинул худые бедра красавицы и кончиком языка коснулся половых губ Гермионы. Неожиданный всхлип, полный наслаждения, вырвался из уст гриффиндорки. Именно этого и ждал Драко. Юноша хотел доставить девушке небывалое наслаждение, хотел показать ей, как хорошо быть послушной, какая награда ее ждет за подчинение.

Он принялся водить языком вдоль ее припухших губ, чуть проникая внутрь, дразня чувствительную кожу. Щеки девушки покраснели еще сильнее, чем прежде… Тихие неуверенные всхлипы превратились в протяжные стоны, разжигающие пылающую страсть в ненасытном юноше. Его язык коснулся чувствительного бугорка Гермионы, и он обвил его губами, чуть посасывая, вновь вырвав из груди девушки еще один громкий протяжный стон, полный стыда и наслаждения.

Не в силах больше сдерживаться, Драко скинул на холодный пол штаны, расстегнул длинную затейливую мантию и подтянул к себе стонущую от наслаждения Гермиону. Пряжка пояса со звоном упала на пол, прокатилась по холодной поверхности… Тонкий стук вызволил Гермиону из потерявшихся мыслей, позвал ее в колючую реальность объятий Драко… Девушка сладко извивалась в руках слизеринца, прикрывала глаза, стараясь не думать о собственном падении, не думать о том, кто сейчас с ней, где она, почему…