Стефан и Елена переглянулись. Деймон, снова сев на нижнюю полку, сплюнул на пол и снова предался страданиям.

– Будьте людями, – взмолился Деймон. – Никому не говорите.

– О таком стыдно говорить, – холодно отозвался Стефан. – Променять свою женщину и свою дочь на стерву….низко, подло и недостойно моего брата. Да, дорогая?

– Я не знаю, что я чувствую, – призналась Елена, на всякий случай протянув Деймону носовой платочек.

– Раз так, уйдите, супруги, етить вашу коромыслом. Уйдите, я в печали.

Стефан и Елена согласились с этой просьбой, тем более, что Деймон уже глушил вторую бутыль бормотухи и рыдал над фотографией дочери. Но только они собирались подхватить свои скромные пожитки, состоящие из набора бигудей и томика Маяковского, как в купе вошел Сэм Винчестер.

Деймон взвыл еще протяжнее, чем подстреленный в полнолуние волк.

– Пахан вызывает, – важно сказал повар. – Дело срочное. Купе пахана прямо рядом с туалетом, не заблудитесь.

И, глянув краем глаза на еле живого от горестей людских военрука, добавил.

– Вызывает всех. Особенно военнослужащих старшего офицерского состава.

Генералиссимус, отставив бутылку, поднялся на ноги.

Когда вызывает пахан, грусть и тоска должны быть заперты в далеком и надежном тайнике.

Когда семья Сальваторе, состоящая из пьяненького военрука, скорбно смотревшего на него библиотекаря и девушки, не определившейся в своих чувствах, посетила поездные покои Альбуса Дамблдора, обнаружилось, что вся армия чудом втиснулась в купе. Мало того, со всеми вещами.

Виктория, Аларик и Клаус восседали на правой верхней полке, а на левой жались друг к другу Эдвард и Джереми. Дин Винчестер сидел на полу и чистил воблу. Сэм присел на нижнюю полку. А Кэтрин и пахан сидели у столика, друг напротив друга и внимательно разглядывали стыбренный у Темного Лорда медальон.

– Что за фенька? – поинтересовался Гарри Поттер, вернувшись из сортира. Застегнув ширинку, он плюхнулся рядом с паханом.

Пахан повернул к Избранному свои ясные очи и задумался.

Поттер не блистал умом, честно говоря, единственное, чем он блистал, – стеклами заклеенных клеем ПВА очков. А информация, которую собирались впихнуть в его неокрепший подростковый мозжечок, могла быть непосильной.

– Мальчик мой, – начал пахан, нервно дергая себя за бороду. – Перед тобой – медальон Салазара Слизерина. Который долгие века принадлежал одной немаловажной семье из городка Малый Зажопинск. Последней владелицей медальона была некая Кармелита Братиславовна Мракс, из могилы которой Том Реддл и спионерил эту феньку несколько десятков лет назад.

Гарри недоуменно вскинул брови.

– Мать цыганенка Тома, даун очкастый, – разозлился пахан. – Я тебе перед каникулами рассказывал!

Гарри хлопал глазами.

– Но что медальон Слизерина делал у Кармелиты Мракс? – поинтересовался Холмс, который, как оказалось, пытался спать на верхней полке.

– Хороший вопрос, профессор, – кивнул пахан. – Предки Тома Реддла, чистокровные молдавские цыгане, стырили у Слизерина медальон на вокзале. С тех пор все вещи, которые Реддлы тырили у основателей Хогвартса, несут в себе частичку души Темного Лорда. Он сделал из вещей крестражи.

– Шта? – поинтересовался Дин.

– Это очень мощное колдунство. Колдунство, которое разрывает душу на шматки и помещает шматки души во всякие предметы.

– Нах?

– Легенда гласит, что крестражи делают человека непобедимым, – пояснил Дамблдор. – Так цыганенок Том и стал Темным Паханом.

Елена аж вскрикнула от волнения.

– Я изучал крестражи, задолго до вашего появления в замке, – продолжил пахан, оглядев новый педагогический состав. – Изучал прошлое Темного Лорда. И я имею некоторые мыслишки по поводу того, как выглядят крестражи.

– И вы, Ваше Паханство, узнали медальон? – поинтересовалась Виктория.

Пахан кивнул.

– Спасибо клептоманке Катерине, у нас есть второй крестраж.

– Второй? – напрягся Деймон.

Дамблдор таинственно кивнул. Пошарив в походном рюкзаке, он, вытряхнув оттуда бутылки из-под бормотухи, шоколадки, презервативы и чешую воблы, выудил на свет Божий дряхлый розовый блокнот.

Стефан ахнул.

– Да, Стефан, ты узнал блокнот цыганенка Тома, – кивнул пахан. – Несколько месяцев назад ты, не зная того, уничтожил первый крестраж вилкой Гриффиндора.

Тут ахнули все.