– Ну, за Стефана! – крикнул Аларик, высоко подняв стакан.

– ЗА СТЕФАНА!

– Ура, товарищи!!!

Стаканы звякнули. С маху выпив водяру, Дамблдор, занюхав первую порцию волосами Кэтрин, продолжил свой рассеянный монолог:

– Когда я работал на «Пушинке», я, как вы знаете, подворовывал жидкий плутоний. То, что не доставалось Вале, я сливал в свои заначки. А когда уже стал директором Хогвартса, сварганил из старой раковины и плутония некий колдунский артефакт – Омут памяти.

– А, это в нем Аларик на День учителя заснул? – гоготнул Сэм, вспомнив, как его коллега храпел рожей в какой-то раковине со странной светящейся жижей.

Дамблдор кивнул.

– Омут памяти сохраняет мои воспоминания, аки большая невъебически волшебная флешка. Я просмотрел все воспоминания о Томе Реддле, дабы понять его хитрый план. И я хочу, чтоб ты Гарри, тоже узрел это диво дивное.

Гарри перекрестился. Все замерли в ожидании.

– Так что делать с медальоном? – встряла в разговор Кэтрин.

– Уничтожить к ебеням, – допетрил Холмс. – Профессор Дамблдор, я правильно понял, чтоб уничтожить Волан-де-Морта мы должны уничтожить все его крестражи?

– Ну, умняш, возьми из пакета барбариску, – улыбнулся пахан. – Но есть проблема – мы просрали кольт Гриффиндора. А без него никак.

– Но Стефан уничтожил блокнот вилкой Гриффиндора, – напомнил Клаус. – Можно истыкать медальон вилкой.

Дамблдор потупил взгляд и принялся жевать свою бороду.

Военруку это не понравилось. Пахан что-то мутил. Какие-то страшные мутки.

– Пахан, сука, – проскрипел Деймон. – Где вилка?

Неожиданно чья-то холодная ладошка юркнула ему под рубаху. Это пришла стерва.

– Пахан, – пытаясь незаметно скинуть руку ушлой девки, прорычал Деймон. – Где вилка?

– Я ее на зубные коронки переплавил, – всхлипнул пахан.

– Так грызи медальон! – рявкнул Дин, пытаясь засунуть ему в рот побрякушку. – Жуй, скотина!

– ЖРИ!

– ДАВИСЬ!

– МУАХАХА!!!

Синеющий от удушья пахан выплюнул медальон прямо в Винчестера и закашлялся.

– Дауны! – разорался он. – Все колдунство вышло! Я уже пытался грызть медальон в туалете.

– Шо ж делать-то? – ойкнул Клаус.

– Искать крестражи. И кольт.

– Хуельт.

– Профессор Сальваторе, попейте чайку и успокойтесь, – посоветовал Дамблдор. – Хотя…нет, не пейте. Нам выходить на следующей станции. Жди нас, Нижний Тагил.

Армия загудела. Вновь звякнули стаканы.

– А как мы найдем базу? У тебя, пень старый, склероз, хрен ты вспомнишь, где она, – поинтересовался Аларик.

– О, нас встретит на вокзале наш спецагент, и отвезет на базу, где уже расположились наши союзники, – сказал Дамблдор. – Главное – конспирация. А в этом агенту нет равных. Агент незаметен, как воздух, и тих, как мышкин пук.

«Незаметный» агент, по паспорту – Ребекка Майклсон, уже был на месте. Одетая в косоклинный сарафан и красные сапожки, укутанная в расписной пуховый платок, она расхаживала по перрону с табличкой «АРМИЯ ДАМБЛДОРА, Я ЗДЕСЬ!».

Каблучки стучали по мостовой, а люди странно оглядывались на эту «матрешку».

Завидев вдалеке поезд «Москва – Нижний Тагил», Ребекка взволнованно всплеснула руками, уронив табличку на рельсы и, пригладив длинную белокурую косу, понеслась к поезду со скоростью молодой лосихи.

Увидев в окне одного из вагонов прижатую к стеклу знакомую небритую физиономию, Ребекка разрыдалась от избытка чувств.

– Никлаус!

– Ребекка! – крикнул в ответ Клаус, тоже рыдая.

На ходу выпрыгнув с поезда, Клаус помчался к «матрешке», распростер руки для объятий и заорал что-то громогласное.

– Здравствуй, Нижний Тагил, – выдохнул пахан, когда поезд остановился и можно было безопасно сойти на перрон. – Клаус!

Клаус и Ребекка уже слезно обнимались.

– Господи, да что ж эти ироды сделали с тобой в Азкабане! – причитала Ребекка. – Как ты похудел! Щеки ввалились, жилка на виске бьется, щетина колючая…маменька моя ведьма, папенька мой первородный!

– Они делали со мной страшные вещи, сестрица, – признался Клаус, стиснув сестру в объятиях. – Ни мыло в душе уронить, ни шнурки завязать – все кто-то сзади пристроиться норовит.