– Это был…пиздец, – покачал Деймон Сальваторе, глядя на взмыленную сборную. – Даже ты, Поттер, летаешь как пакетик на ветру. Запомните, вы контролируете метлу, а не метла вас.

– Такой умный, сам бы сел жопой на эту палку, – прошипела Гермиона, но была услышана чутким слухом генералиссимуса.

– Удивительно, но жопой на палке лучше всех держался Гилберт, – хмыкнул военрук. – Джереми, в чем твой секрет?

Джереми покраснел и поправил хипстерские очки.

– Я сжимаю метлу между ягодицами, – буркнул он.

– Вот! – крикнул Деймон. – Берите пример! Гилберт, несмотря на то, что тупой как хлебушек, нашел свою стратегию. Молодец, Джереми, десять очков Гриффиндору!

– Но я не с Гриффиндора! Я вообще тут не учусь.

Прослушав возражения, Деймон сцепил руки за спиной и принялся расхаживать по тренерской палатке.

– Малфой, ты ущербен, – произнес он. – Ловишь квоффл исключительно рожей, а надо руками. Заткни ноздри ватками, ей-богу, весь пол кровью залил. Долгопупс…ты что, похудел?

– Никак нет, товарищ генералиссимус! – кровожадно рявкнул Невилл. – Стабильные 95 килограмм.

– Тогда какого хренделя твоя туша закрывает два кольца, а не три?! Слушай мою команду, солдат. До матча ты должен отожрать пузо так, чтоб штаны рэпались!

– ЕСТЬ!

– Уизли. – Деймон так резко повернулся к Рону, что рыжий ахнул от ужаса. – Возьми биту и хуярь по мячам. Все. Не надо показывать всем, как круто ты летаешь. Забини, это и к тебе относится. Ваша задача – биты. Хуярьте всех: мячи, противников, стерву…Что до тебя, стерва…

Гермиона вскинула брови, и скрестила руки на груди.

– Ты просто днище, стерва, – выплюнул Деймон. – Моя дочь и то лучше летает. При этом по твоему еблищу кажется, что ты здесь просто Виктор Крам местного разлива. То, что ты насосала на место в сборной, не значит, что ты должна играть, как лось.

Гермиона прищурилась и, явно оскорбившись, стиснула зубы. Деймон, ликуя в душе, круто обернулся к ловцу.

– Поттер, ты нормально летаешь, но, сука, проверь зрение! Снитч был у тебя под ноздрей, а ты его не заметил. Гилберт…ты просто красавчик.

– Служу Отечеству, – чопорно сказал Джереми.

Притомившись, генералиссимус плюхнулся на складной стульчик и закрыл лицо руками.

– Тренировка окончена. Жду вас завтра. Олигофрены.

Альбус Дамблдор, закутавшись в махровый халат, шаркая тапочками, рассекал по подземельям. Приняв явственный запах ганджубаса из слизеринской гостиной за аромат подгоревшей колбасы, пахан улыбнулся себе в бороду, подумав, что хозяйственные слизеринцы решили в два часа ночи пожарить колбаску.

Дошел до самого конца коридора и постучал в бронированную дверь. Из слизеринской гостиной доносились блатные песни, но пахан понимал, что не время слушать творчество детей, брынчащих что-то на расстроенной гитаре. Ночное дельце было куда важнее.

Дверь скрипнула и голова огненно-рыжей самогонщицы просунулась в щелочку.

– Альбус? Какого хуя? – вежливо поздоровалась Виктория. – Два часа ночи.

– Дело срочное, душа моя.

– Винчестер, надень штаны и на выход! – рявкнула в комнату Виктория и, запахнув шелковый халатик, откинула со лба волосы. – Проходите, товарищ пахан.

Трудовик, машинально поздоровавшись с Дамблдором, выскользнул из комнаты, а Виктория, захлопнув дверь, вскинула брови.

Присев на бадью с домашним вином, пахан принюхался.

– Кагор что ли гонишь?

– Неа, – покачала головой Виктория, глянув на сусло. – Хотела итальянское Бардолино забахать, а получилось максимум Каберне гаражного производства. Плеснуть тебе чего-нибудь?

– Ой не знаю, все такое вкусное.

Откупорив бутылочку наливки, Виктория щедро налила чуть в рюмочку и протянула Дамблдору.

– Деймон рассказал про первую тренировку сборной, – разговорился пахан, закусив шпротиной. – Говорит, днище ебаное, а не команда.

– Да ты что? – впрочем, ничуть не удивилась самогонщица. – И даже жирдяй не спасает?

– Долгопупс сдулся, – вздохнул пахан. – Виктория, нам нужен допинг.

Самогонщица непонимающе склонила голову.

– Нужно нейтрализовать противников. Вытрясти из них душу, лишить воли, – шептал пахан, не забывая пополнять содержимое рюмки. – Ты знаешь, о чем я, душа моя. Ты знаешь. Вспомни, Виктория, что погубило твоего возлюбленного…