— Ох, спасибо, Джинни! — с облегчением выдохнула Гермиона.

— Ну, папа действительно звал их, так что моя заслуга в том невелика… Так что это было? — поинтересовалась девушка, теребя кончик длинной рыжей косы. — Что они хотели? Почему пристали к тебе? Неужели они оба предложили тебе встречаться? Нет, это невозможно! Или…? Но ты же не согласилась, правда? Я имею в виду, Рон, конечно, осёл, и верность ему хранить не стоит, но Фред и Джордж всё-таки не лучшие кандидаты… — Она замолчала, заметив, что Гермиона едва не катается по кровати и с трудом сдерживает рвущийся наружу хохот. — Что? — недоуменно вопросила Джинни, и подруга тут же разразилась истерическим смехом.

— Ты… ты… О, Мерлин, Джинни! — отсмеявшись, просипела Гермиона. Взгляд подруги ясно говорил о её сомнениях в умственном состоянии Гермионы. — Воистину ты сестра своих братьев! Ты даже не представляешь, что только что произошло!

— Конечно, не представляю, ведь я не присутствовала при вашем разговоре, — сухо ответила Джинни, игнорируя смех подруги. — Если ты прекратишь смеяться и соизволишь объясниться, то, возможно, хотя и маловероятно, что я смогу вникнуть в ситуацию.

Джинни как обычно была недовольна тем, что всё узнает последней. Всё то время, пока Гермиона усаживалась на кровати и поправляла взбившиеся волосы, она хмурилась, сложив руки на груди. Собравшись с мыслями, Гермиона поведала подруге все подробности случившегося.

— И что ты намерена с этим делать? — прищурилась Джинни после рассказа. Её губы кривила насмешливая улыбка, точно такая же, какой постоянно сверкали близнецы, которая часто освещала лицо Рона и иногда появлялась у миссис Уизли и её мужа.

— А что я должна делать? — удивилась Гермиона. — Пошутят немного да отстанут, вот и всё.

— То есть ты будешь их игнорировать, не так ли?

Вопросы Джинни больше напоминали допрос с целью создания какого-то плана, что Гермиона отнюдь не одобряла. Судя по подозрительно засверкавшим глазам юной мисс Уизли, план этот уже оформился в её прелестной рыжеволосой головке.

— А можно было бы неплохо развлечься, — продолжила Джиневра.

— Например? — без тени улыбки спросила Гермиона.

— Например, сделать вид, словно ты и вправду влюблена в кого-нибудь из них. Представь, как они будут за тобой бегать… Ну, или тут же отстанут, — поспешно прибавила Джинни, заметив вытянувшееся лицо подруги. — И шансов у второго варианта намного больше. Вряд ли они захотят играть в эту игру на твоих правилах. Подумай об этом, ладно?

— Вовсе я не буду над этим думать! — абсолютно предсказуемо возмутилась Гермиона.

— Ну, как знаешь, — деланно безразлично пожала плечами Джинни, вскакивая с постели. — Как бы то ни было, решать тебе. А нам пора вниз — снова накрывать на стол во дворе. Придут Римус и Тонкс. И ещё кто-то. Пошли.

Продолжая что-то бормотать, Джинни покинула комнату. Гермиона, вздохнув, последовала за нею и в коридоре подняла голову и столкнулась взглядом с Роном, спускавшимся и державшим в руках перевитый розовой ленточкой свиток — очередное послание Лаванде Браун. Картинно проигнорировав Рона, Гермиона быстро миновала ступеньки.

На кухне Флер собирала посуду в стопки, изящно пританцовывая и машинально подпевая весьма нелюбимой ею Селестине Уорлок. Миссис Уизли во дворе командовала расстановкой столов — туда и поспешил промчаться мимо Гермионы и невесты Билла Рон. Джинни собранные стопки посуды переносила во двор опять-таки вручную, ибо помогать ей в выполнении её обязанностей никто не желал.

— Оп’ять эта сова! — недовольно буркнула Флер, глядя, как в распахнутую створку окна на кухню влетел почтальон Лаванды Браун. — И не надоело ей слать свои записочки?

Гермиону тоже мучил этот вопрос, но высказать его вслух она считала унижением собственного достоинства. Оставалось лишь подивиться трудоспособности Лаванды каждый день писать ничего не значащие послания. Но, похоже, в этот раз она не ограничилась подобной банальностью и прибавила к письму коробку шоколадных котелков.

— Рон! — громогласно крикнула вошедшая на кухню Джинни. Её недовольный взгляд метнулся от совы, гордо восседавшей на кухонном столе, к Гермионе. Не нужно было быть прорицательницей, чтобы понять: сложившейся ситуацией, при которой отношения между Роном и Гермионой невозможны, Джинни очень недовольна. — У тебя ничего не слипнется от приторных посланий твоей возлюбленной?

Покрасневший как маков цвет Рон ворвался на кухню и сгрёб счастливо ухнувшую сову Лаванды в руку. Неизвестно, чем объяснялась подобная грубость по отношению к ни в чем не виноватой птице, но Рон явно был разозлён и вымещал свою злость на всём, что попадалось под руку.

— Не твоё дело, — буркнул парень, встряхивая птицу и словно надеясь, что из её покрытого перьями тельца выпадет какой-то тайный сюрприз.

— Какие мы независимые и скрытные! — фыркнула Джинни. — А в мои дела лезть тебе, значит, можно, не так ли? Обсуждать с Фредом и Джорджем моих парней и вести себя как лицемерная…