На мои крики прибежала медсестра. Женщина пыталась успокоить меня, говоря, что все будет хорошо, только вот это не помогало.

Я, наконец, перестала кричать – голос жутко охрип. На душе было как-то неимоверно гадко, что захотелось просто напросто уснуть и проснуться где-нибудь в другом месте.

Медсестра прижала меня к себе, предлагая выпить успокоительного, но я ничего не ответила – сил не было говорить. Я просто сидела на полу, молча смотря куда-то вдаль, а слезы по-прежнему текли по щекам.

– Пойдем, милая, пойдем… - женщина ласково погладила меня по голове.

– Куда? – неосознанно спросила я.

– Я дам тебе таблеточку и все пройдет.

– Не думаю, что у вас есть таблетки от жизни, - я горько усмехнулась.

– Ну что ты такое говоришь? У тебя же все впереди. Пойдем, дорогая, пойдем, - женщина повела меня за собой по коридору, а я просто по инерции следовала за ней. В голове была пустота, на душе – погром, да и в жизни, примерно, то же самое.

Не помню, как мы оказались в светлой комнате с несколькими шкафами. Медсестра посадила меня на небольшой диванчик, а сама полезла в шкаф за пилюлями, наивно надеясь, что мне станет легче.

– О, вот они, - она достала какую-то коробочку с таблетками.

Женщина налила полный стакан воды и подала мне вместе с двумя пилюлями.

– Выпей, девочка, полегчает.

Я бессмысленно взяла стакан и таблетки и одним махом выпила их.

– Скоро они подействуют… - она улыбнулась, оставив меня одну.

Спустя около получаса я уснула. Сон был абсолютно бессмысленный, но даже сквозь него в голове крутилась мысль: я все исправлю…

Декабрьское солнце - добрая примета

Я проснулась от того, что навязчивые лучики светили мне прямо в глаза. Сегодня первое декабря. Быстро время летит, однако. Голова моя жутко гудела, а мышцы неумолимо болели, напоминая о том, что всю ночь я проспала на неудобной больничной кушетке. И не смотря на мое физическое состояние, в душе я чувствовала себя намного лучше – будто бы камень, что так долго не давал мне спокойно жить, куда-то делся. Удивительно. Я улыбнулась, но улыбка моя длилась недолго. Вероятно, Захар уже должен был прийти в себя после операции. «После операции, в которой виновата ты», - дополнил мой сварливый разум, больше напоминающий старую мегеру. Я усмехнулась. С такими тараканами как у меня, в пору быть постоянным клиентом дурдома.

Я встала с кушетки и потянулась. На стене висело небольшое зеркало, поэтому я могла увидеть себя. Н-да, видок у меня, мягко говоря, непрезентабельный: растрепанные волосы, заспанные глаза, а на щеках до сих пор виднелись следы от слез. Я чертыхнулась про себя. Конечно, можно было бы съездить домой – поесть, переодеться, да и вообще стать похожей на человека, но мы, как говорится, привыкли действовать по хардкору. Именно поэтому я направилась на поиски местного туалета, чтобы умыться.

***

Спустя пятнадцать минут, я бодрая и почти не помятая направилась на поиски палаты Захара. Удивительно: я никогда не страдала топографическим кретинизмом, но сегодня, видимо, был особый случай, ведь я не могла найти заветную комнатку с полчаса. Благо люди в больницах добрые работают, а именно – вчерашняя медсестра. Она-то и помогла мне найти нужную палату.

– Вижу, милая, тебе сегодня лучше? – женщина хитро улыбнулась, прищурив глаза.

– Да, спасибо… - я немного стушевалась.

– Вот и ладно, а то расплакалась вчера не по делу. А любимый-то твой жив и почти здоров! – она засмеялась, а я покраснела, будто вареный рак. Интересный поворот событий. Не припомню, чтобы вчера я ей что-то рассказывала про свою личную жизнь. Или я была настолько неадекватна, что просто забыла об этом? Или эта тетка экстрасенс местного разлива? Я издала нервный смешок.

Женщину позвал врач, и она вынуждена была удалиться, оставив меня перед дверью в заветную комнату. Руки у меня моментально стали холодными, а в голове опять воцарился хаос. Вот, вот, все мои проблемы должны были разрешиться, и это меня пугало. Столько всего произошло за эти три месяца, что я просто не перестаю удивляться. Удивительно, однако, что одна единственная встреча может изменить всю твою жизнь, но такое бывает. Уж я-то знаю.

Я легонько толкнула светлую дверь, входя в палату. Стены были выкрашены в белый цвет, на окнах висели светлые занавески. Все было слишком… чистое? Слишком много белого, который угнетал. Мой взгляд упал на койку, на которой лежал Захар. Молодой человек был еще без сознания – наркоз, что ему вкололи, имел очень сильное действие, именно поэтому учитель, вероятнее всего, очнется ближе к вечеру, а, может быть, и только завтра. Я немного опешила. Было так странно видеть Захара вот таким вот: бледным, почти безжизненным… Я поежилась. Господи, ну, почему страдают самые лучшие люди, которых я когда-либо встречала? «Н-да, это ты сейчас так говоришь, а два месяца назад ты б его лично на костре сожгла, за свои оценки», - ворчливо напомнил разум, и я нервно хихикнула. Нет, точно у меня раздвоение личности.