***

От третьего лица:

– Прямо Санта-Барбара какая-то, - задумчиво произнесла Настя. Н-да, не думала она, что все так запутанно.

– Так и живем, - устало усмехнулся Наумов.

– Вам нужно обязательно поговорить с Лерой, - серьезно продекламировала Старкова.

– Да, я знаю, и я поговорю, - сказал учитель.

Вот-вот и закончится вся эта странная драма его жизни. Скоро они расставят все точки над «i», от чего на душе было как-то немного не спокойно. Конечно, ведь девушка, в которую он влюблен, скорее всего, отвергнет его. Почему? Все очевидно: он старше ее на семь лет, да и, к тому же, он – ее учитель. Эту преграду, даже любовь не сможет преодолеть. Тем более, что еще и неизвестно, любит его Лера или нет. Хотя, если вспомнить как он ей оценки ни за что занижал, то с уверенностью можно было сказать, что она, вероятно, относится к нему «прохладно», если вообще как-то относится. «В любом случае я приму ее решение. Вероятно, даже уеду, если она отвергнет меня», - думал про себя Захар, совсем и не заметив, что Старкова покинула территорию его палаты. Впрочем, это не имело никакого значения. Главное сейчас было продумать весь этот серьезный разговор, а потом, как говорится, импровизировать: либо паковать чемоданы и ехать в тайгу (нет, ну, а куда еще?), либо… А вот второй вариант Наумов даже и рассматривать не собирался, поскольку был абсолютно уверен, что у них с Лерой быть будущего не может.

***

Они оба сидели на кроватях, планируя, предстоящий разговор друг с другом. Двое: он и она. Двое любящих людей, боящихся признаться друг другу. Двое людей, считающих свою любовь неправильной, запретной. Но разве любовь может быть «не форматом»? На то она и любовь, что неправильной ее формы быть не может. Что ждет этих людей впереди? Бесконечное счастье или расставанье по собственной глупости? Никто не знает. Пусть решит судьба, а мы просто будет надеяться на лучшее…

Что дальше?

Утро, пожалуй, самая главная часть дня, ведь как его встретишь, так и оставшийся день проведешь. Мое утро началось часов этак в пять, и это было не потому, что я такая ранняя пташка. Несмотря на всю мою усталость, я так и не смогла заснуть, а просто лежала на кровати, продумывая различные варианты предстоящего разговора. Глупо, очень глупо, но такова сущность человеческая – совершать глупости, а потом жалеть, что поступил именно так. К слову, вчера ночью мне пришла СМС-ка от Старковой о том, что Захар пришел в себя. Конечно же, радости моей не было предела после заветного письмеца, но потом она сменилась апатией, и я, если честно, как-то приуныла. Знаете, когда человек на протяжении многих лет считает себя лучше других в чем-то, то в его маленькой буйной головушке зарождается такое противное чувство, как превосходство над другими. Иногда оно помогает, но большей частью нет. Так вот, к чему я это все веду. Людям с таким вот «внутренним набором» очень тяжело осознавать свои ошибки, ведь ко всему прочему имеется еще и извечная гордость. Так вот. Все мы не без греха, и я, конечно же, не исключение. Признаться во всем не просто маме или подруге, которым я доверяю, как самим себе, а сделать тоже самое перед человеком, в которого безропотно влюблен… Для меня это не простое испытание. А уж тем более признаться первой в собственных чувствах, рискуя быть отвергнутой. Словом, авантюра на авантюре.

Продолжать тупо лежать на кровати не было смысла – мышцы невыносимо болели, поэтому я, кряхтя, встала с кровати. Время было раннее, декабрь-месяц, на улице еще совсем темно. Посмотрев в окно, я как-то приуныла. Настроение и так не отличалось взлетом оптимизма, а отсутствие солнца еще больше угнетало. «Ты – нюня», - недовольно цокнул разум, прищурив глаза. Мне вот просто интересно: я когда-нибудь привыкну к этой фурии в круглых очках? Или же каждое появление этой надоедливой части меня будет для меня же самой шоком? Я усмехнулась. Мельком взглянув на часы, я решила выйти на балкон. Укутавшись по уши в любимый плед, я бесшумно открыла дверь и вышла на свежий воздух. Мороз был не сильный, градусов десять всего. На улице никого не было – люди сидели в своих квартирках, видимо, наслаждаясь объятиями снов. Вдруг с неба посыпались крупные хлопья снега. Ну, вот, так-то лучше.

Холод медленно, но верно брал свое, и, когда мои руки окончательно превратились в сосульки, я поспешила обратно в тепло. Часы показывали уже ровно 7.00, отчего я была немного удивлена. Время пролетело очень быстро, пора было собираться в больничку для «прояснений».

***

Собралась я быстро. Не мешало бы, конечно, позавтракать перед тем, как я поеду в больницу, ведь, судя по всему, пробуду я там не мало, но кусок в горло не лез. Я просто стояла на кухне и нервно накручивала прядь своих распущенных волос на палец. За последнее время, в виду всего этого напряжения, я часто забывала поесть, из-за чего почти вся моя одежда болталась на мне, как на вешалке. Но ведь ерунда, правда?

Часы пробили 8.00, и я вздрогнула. Ну, пора. Схватив свою сумку и куртку, я выбежала из подъезда и направилась на остановку. Сердце бешено стучало, и я чувствовала, что страх берет надо мной верх. В последний раз такое мое состояние было только после встречи с Ляховецким. Кстати, интересно, что там с ним происходит? И где его красноволосая подружка?

Медленно, но верно, я приближалась к заветной больнице. Вот еще одна остановка и мне выходить. В очередной раз, ловя себя на мысли, что я иду по инерции, я кое-как добралась до больницы, а потом и поднялась на нужный этаж. Пройдя пару шагов, я остановилась у нужной двери. Сердце отбивало бешенный ритм, руки предательски дрожали. Наверно, я даже побледнела. Секунда, и я открываю заветную дверь…

А в это же время…

От третьего лица:

Не для всех утро сегодняшнего декабрьского дня начиналось с хорошей новости. Хотя, выход из СИЗО, в котором ты просидел двое суток, можно считать приятной новостью. Ляховецкий, молча, стоял возле здания своего бывшего заключения и вдыхал морозный воздух. Если бы не эта Нестерова, то все обернулось бы по-другому. С другой стороны, Макс был в чем-то даже благодарен девушке за то, что она так вовремя появилась – неизвестно, что могло бы произойти, не приди она раньше. От этого на душе у парня было как-то особенно гадко – он ведь, в конце концов, не маньяк там какой-нибудь, а ведет себя именно так. С другой стороны, Нестерова сама виновата…