Ее дыхание частое-частое, и она так сильно кусает нижнюю губу, что, боюсь, скоро кровь пойдет.

– Ты в порядке?

Ни слова не говоря, не отпуская моей руки, она просто кивает.

Я терпеливо жду в машине, пока она будет готова. Эйлин одета в серый с длинными рукавами пуловер, сползший с одного плеча, открывая ее совершенную, измученную кожу. Я отпускаю ее руку, выхожу из машины и, обойдя вокруг, подхожу к ее стороне, открываю дверь и протягиваю ей руку.

Эйлин глядит на мою руку, и в ее неспокойных серых глазах собираются слезы. Она не слишком хорошо справляется с этим, но я не могу позволить ей вернуться обратно к той жизни.

Она очень много значит для меня, чтобы позволить ей сделать это.

– Эйлин, ты можешь сделать это, - говорю я низким, нежным тоном.

– Я могу, не так ли?
– она ждет моего одобрения. На ее лице явственно читается страх.

– Возьми меня за руку, и мы пройдем через это вместе.

Рука Эйлин тянется к моей, но она все же кладет ее на свое бедро. Закрывает глаза и делает глубокий вдох через нос.

Когда она делает второй вдох, я замечаю маленькое изменение в ее внешнем виде. Она выпрямляет спину и расправляет плечи, подняв голову, чтобы посмотреть в лобовое стекло.

– Мне необходимо увидеть его.
– Говорит она с восстановленной уверенностью, вкладывая свою руку в мою.

Я помогаю ей выйти из машины и закрываю дверь. Положив свою руку на ее талию, притягиваю ее ближе к себе, и мы медленно идем к месту, где ее нашли.

– Здесь действительно спокойно. Кроме нас нет ни одной живой души, - говорит она.

Земля устлана высокими, зелеными растениями с потрясающими фиолетовыми и желтыми цветами. Они укрывают собой все вокруг, и мы идем по ним, протаптывая тропинку, ведущую от маленького паркинга до пруда.

Это место было спрятано от глаз, высокие с пышной кроной деревья охраняли уединение тех, кто приходил сюда.

Мы все еще были совсем одни, когда подошли к пруду.

Не дойдя тридцати шагов до воды, Эйлин останавливается. Все ее тело дрожит, и она очень тяжело дышит.

Отпускает мою руку и закрывает глаза, поднимая голову вверх, протягивая руки горячему солнцу.

– Я могла бы умереть здесь, но выжила, - ее руки опускаются, и она поворачивается посмотреть на меня.

– Ты такая сильная.

– Я…я… - Эйлин неожиданно хватается за грудь. Я вижу, как быстро она дышит.
– Почему?
– кричит она мне.
– Почему?
– снова кричит она, на этот раз уже всему миру.

Я двигаюсь к ней, но она поднимает руку, жестом останавливая меня.

Она начинает стягивать с себя футболку, так будто та соткана из огня и обжигает ей кожу.

– Почему я? Зачем ломать меня?

Она снимает свои туфли и бросает их на землю.

– Я хочу понять, просто скажи мне, почему была выбрана я, - кричит она небу.

Слезы градом катятся по ее щекам, и не думаю, что она вообще замечает их.

– Я не отдавала тебе свою душу, чтобы ты мог ее разрушить, ты взял ее сам и сломал меня.
– Она расстегивает свои джинсы и стягивает их вниз по ногам.

– Ты забрал мои мечты, - кричит она сквозь мучительные рыдания.

Я даже не пытаюсь остановить ее. На этом этапе исцеления ей необходимо дать выход своему гневу.

– Ты лишил меня выбора!
– выкрикивает она солнцу.
– Я умерла тысячи раз, но ты так и не ответил мне.

Стянув с себя майку, она теперь стоит в одних трусиках и бра.

– Просто дай мне понять, зачем ты сделал это со мной.

Она расстегивает бюстгальтер и отбрасывает его на землю.

– Из-за того, что ты сделал со мной, у меня никогда не будет детей.
– И снимает свои трусики.

Она становится ко мне лицом, и я вижу, какой по-настоящему замечательной женщиной она является.

– Я сломана и мне страшно. У меня нет ничего, что бы я могла дать тебе.
– Она падает на колени и прячет в ладонях свое лицо, замерев в настоящем очищении.

Эйлин наконец-то сломалась, и хотя она сама этого еще не понимает, она готова двигаться дальше.

И неожиданно я осознаю, что она - мое все. Пугающая красота Эйлин затмила собой все, что я знал до этого.

Я срываю полевые цветы и медленно иду к ней.

Опускаюсь перед ней на колени и пальцами поднимаю ее подбородок. Целую ее в лоб и без слов протягиваю ей цветы.

– Они прекрасны, - говорит она, поднося их к носу, потираясь о них своими мокрыми от слез щеками.

– Нет, Эйлин. Они ошеломительные, так же как и женщина, держащая их.