Я слажу со столешницы и опускаюсь на пол, прислонившись спиной к дверце кухонного шкафчика.

– Я не могу, - говорю я, сжимая рукой свое горло. Чувствую, как все ближе подбираются слезы, и черные точки начинают плавать перед глазами.

– Алло. Вы меня слышите?
– раздается в трубке глубокий мужской голос.

– Я… они везде…я не могу… - Моя грудь поднимается и быстро опадает.

« Да заткни уже эту суку, Мик»

– Сосредоточьтесь на моем голосе. Вы могли бы сейчас лечь?

– Они внутри…

– Просто слушайте мой голос. Я хочу, чтобы вы сейчас прилегли на спину, где бы вы ни были. Лягте для меня, я здесь, рядом. Я не оставлю вас. Прилягте и закройте глаза.
– Его голос ровный, и разговаривает он со мной расслабляюще-успокаивающим тоном.
– Вы уже легли на спину?

– Да-а-а-а, - с трудом дыша, бормочу я.

– Отлично, теперь закройте глаза.

Я закрываю глаза, со всей силой сжимая телефонную трубку.

– Один, два, три, четыре, пять.
– С каждой произносимой им цифрой, паузы между ними становятся все длиннее, а тон его голоса ниже.
– Семь, восемь. Теперь, ради меня, глубоко вдохните носом и задержите дыхание.

Я делаю огромный вдох, глубоко наполняя свои легкие.

– Теперь выдыхайте.

Я выдыхаю через рот.

– Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Сделайте еще один вдох через нос и снова задержите дыхание.
– Его голос настолько безмятежный. Я не могу устоять перед этим баритоном, успокаивающим меня.
– Выдох.

Я выдыхаю.

– Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Как вас зовут, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, теперь глубоко вдохните носом.

Дрожь прекратилась, вместе с ней ушли и слезы.

– Как только вы полностью выдохнете, я хочу, чтобы вы назвали мне свое имя.

– Эйлин, - говорю я на выдохе.

– Приятно познакомиться, Эйлин. Меня зовут Доминик. Двадцать один, двадцать два, двадцать три. Сделайте вдох, Эйлин.

Теперь я гораздо спокойнее. Паника отступает.

– С-спасибо, Доминик.

– Чем могу вам помочь?

– Вы мне нужны.

– Я думаю, что вы, возможно, правы.

– Но, я не могу выйти из дома.

– Вы не можете или не хотите?

– Я…я имею в виду, я…

– Я понимаю, Эйлин. Как на счет завтрашнего дня? Я сейчас передам трубку Лорен, моему секретарю, чтобы она записала все необходимые данные. А завтра я вас навещу. Хорошо?

– Э, да. Спасибо.

– На здоровье. До встречи завтра.

Он возвращает трубку Лорен, и та записывает все мои данные. Клиника доктора Шрайвера всего в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. Лорен говорит мне, что он будет у меня в 10 часов утра.

Закончив разговаривать, я поднимаюсь и снова усаживаюсь на столешницу рассматривать послеполуденное небо.

Дождик уже почти закончился. Робкие солнечные лучи пробиваются сквозь темные облака.

Неожиданно, я замечаю вдали, чего не видела уже много лет. Тоненькие, но все равно видимые, мягкие счастливые оттенки захватывающей дух радуги.

«Завтра» уже наступило.

Доктор Доминик Шрайвер приедет к 10 утра помочь мне начать исправлять мою разрушенную жизнь.

Может быть, боль, накопившаяся в течение одной тысячи двадцати одного дня, перестанет, наконец, сжимать мое горло.

Стоя в кухне, облокотившись на столешницу, я делаю то же, что и каждое утро.

И каждый день.

И каждую ночь.

Я смотрю, но не вижу.

Я слушаю, но не слышу.

Я дышу. Но мое сердце не бьется.

Я живу, но остаюсь мертвой.

Поднеся кружку с кофе ко рту, я делаю глоток обжигающей жидкости, ничуть не заботясь о том, что она обжигает мой язык. Я пристально смотрю на небо.

Вчерашние монстры, подталкивающие меня к могиле, сегодня не появлялись. Мягкие, пушистые комочки белого, безмятежно плывущие на голубом ясном небе, заменили собой вчерашние серые тучи.

Звонят в дверь, и я знаю, что Доктор Шрайвер находится всего в нескольких шагах от меня.

Поставив чашку кофе на столешницу, я делаю первые значительные шаги за три последних года.

Подойдя к двери и отключив сигнализацию, я кладу одну руку на замок, а другую на дверную ручку.

Но…