Командир кивнул Молчуну, и лицом указал ему следовать за коротышом, а сам, осторожно, как змей, скользнул между корнями с другой стороны. Другим вряд ли стоило участвовать в предстоящей "акции", но, тем не менее, они на отдалении потянулись следом. Только Омела осталась на своем месте, - присматривать за тропой. А то еще попрут оттуда толпой коротышки следом за первым... У неё был расчехленный "Хайджэк", и при необходимости она могла перебить целое отделение секунд за двадцать.

Командир не был заинтригован. Действия полурослика укладывались в поведение егеря, должным образом тренированного, но еще не повоевавшего. Он умел читать следы, но еще не видел своими глазами реального врага, который такие вот следы мог бы оставить... Грубая работа поганца Обезьяна его смутила, - а вот более тщательно скрытые следы Командира он пока не различал...

Землянку полурослик благополучно отыскал. Это было вдвойне погано. Теперь его выпускать живым было никак нельзя... Все были уже готовы, рассредоточившись вокруг поляны за деревьями. Командир прикинул, - сейчас обалдевший коротыш появится из дверного проема, тогда его и надо бы кончать... Но не выйдет: коротыш - вооружен, и наружу выйдет несомненно более готовым к бою, чем тогда, когда туда заходил. Уж конечно, - после такого он либо будет пришиблен ужасом, либо, - наоборот, мобилизуется. А предполагать всегда надо худшее...

То есть, кому-то надо перебежать через поляну, и караулить половинчика прямо у двери, причем спрятаться там негде - ни кустика тебе, ни даже травки высокой. Нет, это не дело. Пусть в сторонку отойдет. Да и кроме ножей у них есть кое-что...

Командир кивнул Молчуну, и показал ему кулак, два раза оттопырив и вновь сложив указательный палец. Тот немедленно расстегнул чехол своего "Хайджэка", вытянул оружие и снял крышечки с окуляра и объектива прицела. Так-то надежнее... Командир посмотрел на дверь землянки, - та все еще была запертой за спиной коротыша. Сайтан...

Примерно через пять минут она открылась. Бледный коротыш вышел, чуть покачиваясь, но револьвер держал наизготовку, дурными глазами шаря по Лесу вокруг...

Вот, сейчас бы его и...

Но Молчун не стрелял. Он мог это проделать в любую секунду, но ждал приказа...

Подмышкой Коротыш держал темно-коричневый микартовый футляр. Ну, да - это была полевая рация, небольшой десантный аппаратик, с очень большим радиусом приема и передачи. Увесистый аккумулятор болтался на толстом проводе по траве под ногами хоббита. С проводной антенной, заброшенной на двадцать-двадцать пять футов, коротыш бы мог связаться хоть с Серебряной Гаванью, даром, что она лежала далеко за Мглистым... Вот, зараза. Надо было её сразу разбить.

Коротыш возился с тумблерами, сидя возле землянки, но револьвера из рук не выпускал. Командир уже понял, что надо торопиться. Он молча кивнул Молчуну, а тот, в свою очередь, прильнул к резиновому наглазнику оптики... Дальнейшие события развивались с посекундной скоростью...

Выстрел был хорош, и не вина Молчуна, что он удался не вполне, - Молчун выбрал точку прицеливания прямо в голову коротышу, и послал пулю куда надо. Маху дала ... баллистика. Тяжелая пуля пистолетного патрона калибра .455 весом в 223 грана, выпущенная из 14-и дюймового ствола, со всех сторон окруженного интегрированным глушителем, летела в цель со скоростью всего 900 футов в секунду, сбрасывая примерно по пять футов скорости на каждые десять футов полета. При этом звук, с которым она вырвалась из ствола, - чуть слышное шипение пороховых газов, смягченное мембранами и рассеивателями глушителя, распространялся гораздо быстрее движения пули... Впрочем, до коротыша было чуть меньше пятидесяти ярдов, и услышать выстрел он практически не мог. Но что-то все же успел, скорей не выстрел, а металлический щелчок ударника о капсюль, и дернулся, собираясь встать, почти безошибочно глядя в сторону Молчуна... Тут до него долетела и пуля.

Только ударила его она не в голову, как предполагал Молчун, а в грудь. Как раз прикрытую текстолитовым ящичком рации... Она раздробила нижнюю часть ладони коротыша, проломила стенку ящичка, её хитроумную электронную начинку и, очевидно, застряла в следующей стенке...

Молчун мгновенно передернул затвор, но к изумлению Командира, коротыш, уже роняя разбитый прибор и не глядя на изуродованную правую руку, подхватил упавший револьвер левой, выстрелил (причем успел раньше Молчуна!) и почти попал, - пуля выбила кусок коры из ствола дерева, за которым стрелок прятался...

Молчун вообразил, что его видят, пригнулся и от этого сплоховал по-настоящему, - его следующий выстрел, для верности направленный в грудь егерю, угодил тому только в плечо правой, многострадальной руки... Бедолагу немедленно толкнуло на спину, ибо на этот раз гасить энергию пули было нечему.

Командир снова помянул имя Сайтана, и рывком побежал к лежащему егерю. Эта стрельба уже раздражала его, и он почувствовал, что надо сделать все самому. Просто прирезать, в конце-то концов! Лишь бы побыстрее закончить. Коротыш лежал в нокауте, как и всякий, словивший пулю этого калибра, и Командира ничуть не пугал револьвер, все еще зажатый у того в левой руке...

Выстрел прозвучал неожиданно, и Командир в первый момент просто не поверил, когда услышал его. Поэтому именно удивление, а не беспокойство, почувствовал он, когда пуля ударила в бедро, прошивая мягкие ткани мышц...

А малыш-егерь с места кубарем покатился с полянки, в сторону деревьев, туда, где, как назло, как раз никого из ребят не было. Слишком близко к "добыче", и вспугнуть было недолго, а вот как вышло...

Командир не упал, и не замедлил шага, но егерь уже бежал напролом через кусты, безвольно болтая дважды раненой рукой...